Малкут | страница 49
- Если серьезно, то бедные взывают к жалости, а богатые безжалостны. Я не жалую ни ту, ни другую категорию.
- Браво! Это весьма изысканно. Однако вряд ли вы, monsineur, достигнете успеха. Впрочем... Кто знает? После большой перестрелки останутся только рабы, господа и философы. Первые две категории, в сущности, sunt ex eadem massa [созданы из одного вещества - лат.], то третьи всегда где-то сбоку... Я решительно против философистов, особенно оккультного толка. Вы все асоциальны, даже когда вы продажны, даже когда возносите фимиам публичным ценностям. Устои общества - позвольте мне сей экскурс - покоятся на том основании, что одни покупают других, и так снизу доверху, и по наследству. Разменной монетой часто служит просто идея, внедренная нами - чего греха таить? - в публичное сознание. Идея рая на Земле. Вероятно, вы не отрицаете действенность денег, ибо на деньги можно приобрести немного горизонтальной свободы; но в идею вы точно не верите. Вы хуже люмпенов, - он улыбнулся учтиво. - Вы продаетесь ровно насколько стоит ваша материально-психическая оболочка. И социальная, в том числе. Скорлупа, soit [вот именно - фр.]. Между тем общество нуждается в полной - вы слышите? - в полной самоотдаче; оно страдает от таких, как вы. Рим пал оттого, что в нем появился переизбыток нейтральности. "И слава Богу, что он пал", думаете вы, и в этом вся ваша природа. Однако, - он сделал паузу, - я не думаю, что вы относите себя к этим несчастным. Ведь смы предлагаем вам работу - вам, профессионалу - в нашей организации, что означает несомненно высокое положение в обществе и (надеюсь, вы понимаете) весьма обеспеченное бытие.
Русинский словно окаменел. Смысл речи проскальзывал сквозь него точно шелк через кольцо - он слушал его как слушают пение птиц. Все звуки, цвета, лица людей, свечи и кресла, - все слилось в один ослепительный круг и провалилось в прошлое, и он увидел себя - сидящим здесь, вцепившимся в подлокотники, но уже другим и смысл происходящего начал медленно приоткрываться.
И небольшого бассейна в углу послышался сочный всплеск. На глубокий ковер вышла пантера, с наслаждением отряхнулась и, проследовав в центр комнаты, задумчиво и преданно поглядела Русинскому в глаза.
- Шурочка, милая... - проворковала женщина в кресле и нагнулась вперед, поглаживая шею пантеры.
- Вы научили кошку плавать? - спросил Русинский.
- Все кошки умеют плавать, - на миг задумавшись и уже не в прежней вдохновенной интонации ответил Гикат. - А вообще-то вода - естественная начальная стихия... И мы сами на девяносто с чем-то процентов состоим из нее. Вы, кстати, никогда не задумывались над этимологией слова "замочить"? Или, к примеру, веревка. Учитывая метафизические склонности вашего ума, полагаю, что для вас этот способ тоже приемлем. Все повешенники - в чем-то Иисусы. Ведь что такое петля? Это круг и крест. Вам икогда не приходило в голову, что петля - это египетский крест, Анкх, ключ от небес, ныне, как ни странно, обозначающий женское начало и пространство - цари держали его в левой руке? Рекомендую задуматься. Ибо, несмотря на то, что вздернуться это гораздо богаче в метафизическом смысле, чем корчиться на кресте, в случае отказа вам остается одно - молить своих ментовских богов, как всякому, qui sibi collo suspendia praebet [кто дает себе повод для самоубийства через повешение - лат.]. Искренне полагаюсь на ваше благоразумие. Ибо та непосредственность, с которой вы...