Странная цепочка прошла по краю горизонта и растворилась в пространстве. Когда последний проблеск звука исчез, Русинский остановился и потрясенно взглянул на Деда.
- Отмотало на четыре тысячи лет назад, - констатировал Дед. - Такое бывает, особенно в марте.
- Кто это?..
- Может, и ты. Или я.
- И куда мы идем?
- На Урал, или в Иран. В Грецию, Норвегию, на Днепр, Дон, в Италию... Откуда я знаю? Здесь проходила Коровья Дорога. Память о ней осталась только в мифах. Эсхила наказали за то, что он выдал ее в "Прометее" своем. Так что сильно не трепись, масса всегда одинаковая, русская, еврейская, американская... Какая угодно. В лучшем случае поднимут на смех.
Они прошли еще несколько шагов по хрустящей корочке снега, и Русинский спросил опять:
- Я что-то не понял насчет конских черепов. Год назад мы брали сатанистов. У них все было завалено этим добром.
- Да ты и впрямь дурак, мой граф, - огрызнулся Дед. - Евреев не любишь - это привычное явление. Но почему своих костеришь сатанерами? Сатану придумал Ездра, составитель Библии, а вы его развили, когда с манихейцами боролись. Дух зла, конечно, был еще у персов, но все ж таки это агнец какой-то, если с вашим Дьяволом сравнить. Больное воображение...
Русинский не решился спросить, с чего вдруг Дед решил назвать его графом. Все это звучало очень странно, и на миг Русинский засомневался в том, что Дед - именно тот человек, за кого себя выдает, но остановился перед вопросом, за кого Дед себя выдает и выдает ли вообще за кого-либо. В этих размышлениях Русинский не заметил, как они вошли в железные ворота, проникнув внутрь своеобразного городка, образованного рядом бытовок. Дед уверенно направился в один из вагончиков. Вскоре он появился, держа в руке связку больших амбарных ключей.
Впереди похабно распласталось кладбище разбитой техники. Десятки машин, проржавленных под ветром и солнцем, напоминали металлические кости цивилизации - то, что останется после нас, подумал впавший в элегическое оцепенение Русинский. По извилистой тропе, с обеих сторон окаймленной глубокими колеями от колес грузовиков, они приближались к скотомогильнику. Местность была открытой, голой. Справа начинался спуск - там был овраг; его обратная сторона поросла деревьями. Слева поднимались сопки. Четырехугольный квадрат скотомогильника напоминал бастион. Сходство усиливал ров, проходящий по периметру бетонного забора. Вероятно, по этому желобу во время дождей стекали сточные воды, отравленные смертельными бациллами.