— Нет, благодарю. Мой зад вполне доволен, — скривилась Лиза.
— Рада за него, — фыркнула Клара и испарилась в воздухе.
И наступила тишина. Из освещения только канделябр на шесть свечей, что стоял рядом на длинной ножке. В помещении подозрительно подвывал сквозняк. По ногам особенно несло, плечи замерзли. Как тут соблазнять, когда скоро сопли потекут? Где же этот хрен моржовый?
— Прошу прощения за задержку, — раздалось из темноты.
— Да ну что вы, право… могли бы не торопиться, — и принялась дышать себе на руки.
В этот момент на свет вышел Генри. В черной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, отчего взору явилась весьма соблазнительная поросль черных волос, в брюках, что обтянули его стройные бедра. На пару мгновений Лиза даже трястись перестала, а к красному носу добавился еще и румянец на щеках. Мужчина в свою очередь внимательно осмотрел девушку.
— А, позвольте поинтересоваться, вы зачем надели ночную рубаху?
— Ночную?
— Она вам к лицу, конечно. Оттеняет синеву ногтей, — и ехидно ухмыльнулся.
Однако в ту же секунду щелкнул пальцами и вдали у стены зажегся камин. Пламя мгновенно вспыхнуло, весело затрещало поленьями. А окоченевшая соблазнительница метнулась к спасительному огню. Лиза бы уже с радостью вернулась в свою спальню и, так и быть, провела еще одну ночь в плену, закутавшись в теплое одеяло. Когда лицо отогрелось, повернулась к камину спиной. И надо же, обнаружила стол со стульями в метре от себя.
— Вы на отоплении что ли экономите? — посмотрела на Генри, который без какого-либо стеснения разглядывал ее.
— Мне не требуется столько тепла. Например, сейчас мне уже очень душно и жарко. Но ради тебя, принцесса, я готов потерпеть.
— А еда-то будет? — вот и попа отогрелась, тогда же организм напомнил о пустом желудке.
— Знаешь, чего я понять не могу до сих пор?
На что Лиза изобразила заинтересованность.
— Ты совсем другая, нежели твоя мать. В тебе слишком много непосредственности, наивности. Конечно, на детях природа часто отдыхает, но…
— Что?! — и глаза ее вспыхнул точно так же, как пять минут назад огонь в камине. — Тогда искали бы себе принцессу покачественней! — встала руки в боки. — И я очень сомневаюсь, что прихожусь дочерью какой-то там Снежной королеве вашего Зимовья, которая даже подтвердить не сможет сего факта, потому что ласты склеила! — и поспешила сделать глубокий вдох. — У меня есть мать, точнее, была. Она меня родила, растила до девятнадцати лет, а потом… — теперь в глазах заблестели слезы. — Иногда приходится улыбаться тому, над чем на самом деле хочется плакать, Генрих. Кому-то это покажется недалекостью и наивностью, а для меня это единственный способ не загнуться от одиночества и тоски.
