— Вон, — рыкнул на неё.
На что Налия, молча, слезла с кровати и умчалась прочь, позабыв про одежду. А Кархем наконец-то опустил на пол эту дикую самку — негодяйка несколько раз больно дернула за волосы, пока пыталась вывернуться. Эйва же осознав, куда ее принес этот зверь, бросилась к окну, но орк перехватил в ту же секунду и с силой толкнул на кровать.
— Даже думать забудь, — процедил сквозь зубы.
— Я лучше сдохну! — выпалила, не думая.
— Это всегда успеешь, — поймал за лодыжку, подтянул к себе и уже собрался сорвать платье, как в двери не вошла, а скорее ворвалась Фарата.
— Стой, Кархем, — уже спокойно подошла к кровати. — Не торопись.
— Ты знала о ней? Знала же, — сердито посмотрел на смотрительницу, — и не сказала. Когда ее привели в чертоги?
— Пару недель назад.
— И почему она оказалась среди прислуги?
— Потому что, — произнесла на выдохе, — она не готова быть твоей наложницей.
— Что значит, не готова? — покосился на дрожащую девчонку.
— Ей всего семнадцать, Кархем. Эта самка мельче остальных. Разве сам не видишь? Я ее даже повитухе показывала, и Садат подтвердила мои сомнения. Незрелая. Если сейчас возьмешь…
— Я и не собирался ее сейчас брать, — как-то сразу успокоился. — Налия хорошо постаралась. Но мне нужно на нее посмотреть. Пусть разденется. И еще, ты знала, что девка поёт?
— Поёт? — выпучила глаза, затем повернулась к Эйве. — Ты уметь петь?
— Д-да, — прохрипела.
— Спеть, — полностью развернулась к ней. — Давай, давай.
Несчастная с трудом собралась с мыслями, прочистила горло, в котором словно кусок камня застрял, и запела. Кархем все это время стоял напротив и глаз с нее не сводил, впрочем, Фарата тоже слушала, замерев на месте.
— И не сказать мне, — покачала головой, когда Эйва смолкла, — гирэк (дура). Послушай, — снова обратилась к вожаку, — если уж очень хочешь видеть ее среди наложниц, наберись терпения. Пусть пока поет для тебя. Чем не услада? Пусть не для тела, но для души.
— Я все равно хочу видеть её.
— Увидишь. Эйва, раздеться.
На что девушка зажмурилась, обратилась к самой Мириде в молитве. А Кархему до того хотелось уже посмотреть на его будущую наложницу, что не утерпел — подошел, взял за руку и заставил подняться.
— Оставь нас, Фарата.
— Кархем, прошу тебя. Не надо торопиться.
— Сказал, оставь, — зыркнул на нее недобро.
— Хорошо. Я буду за дверью.
Когда смотрительница ушла, Кархем подтянул к себе Эйву.
— Сними эту тряпку, — дернул за рукав.
Но она все стояла, будто неживая, дышала-то через раз. Ведь перед ней один из самых жестоких и беспощадных убийц. Сам Кархем, о котором среди людей ходят страшные легенды. Казалось, Тарос ужасный, но нет, этот ужаснее. И сейчас наконец-то пришло осознание, куда она на самом деле попала — в ад.
