— Ах, вот как? — голос священника загремел уже грозно. — Так ты упорствуешь и продолжаешь говорить ересь, несмотря на моё предупреждение? Довольно! Ещё одно слово и храмовая стража бросит тебя в темницу за оскорбление веры! Даю тебе последний шанс — немедленно раскайся и не возражай больше даже в мыслях, иначе не будет тебе оправдания.
Он поднял свой посох, и женщина подумала, что сейчас он ударит её этой тяжёлой палкой усыпанной драгоценными каменьями. Она упала на колени, прижав к себе детей и рыдая в голос от охватившего её ужаса! Удара не последовало. Священник опустил посох и долго молча, смотрел на женщину и двух её детей, плачущих у его ног.
— Вижу, что раскаяние твоё искренне, — проговорил он чуть более мягким голосом. — Благая Великая Матерь прощает тебя, но за совершенный грех тебе придётся заплатить, чтобы искупить вину перед той, которую мы почитаем превыше всего и вся в этом мире. Итак, за искажение предания о падении рук Великой Благой Матери ты заплатишь в казну храма тысячу монет.
— Но!..
— За присвоение себе права излагать и трактовать истины веры, ты заплатишь ещё тысячу монет.
— Святой отец…
— За возражение духовному лицу и попытку оправдать себя, я налагаю на тебя дополнительный штраф в пятьсот монет.
— …
— И в назидание, дабы избавить тебя от искушения повторить сегодняшний грех, ты добровольно внесёшь в качестве пожертвования пятьсот монет в пользу храма. Итак, три тысячи монет ты обязана уплатить в казну до конца недели.
— Святой отец! — повторила глухим голосом женщина, глядя в пол, потому что не смела поднять головы.
— Да, дочь моя? — необычайно мягко спросил священник. — Ты что-то хотела сказать мне или спросить?
— Святой отец, я вдова, — почти шёпотом заговорила несчастная с таким видом, как будто была готова упасть в обморок. — Муж умер, оставив нам с детьми совсем немного средств и немало долгов. Сегодня я пришла в храм Благой Великой Матери, чтобы молить её об избавлении от грозящей нам нищеты…
— Благая Великая Матерь слышит все искренние мольбы, обращённые к ней, — назидательно сказал священник. — И люди всегда получают то, что при этом заслуживают, но, конечно, не всегда то, что хотят, потому что наша прародительница, защитница и покровительница лучше знает, чего достойны её дети.
— Но теперь, когда после уплаты мужниных долгов у меня нет больше денег, чтобы выплатить храму три тысячи монет, мне придётся продать всё, что у нас есть, в том числе и жильё. Мы окажемся на улице! А поскольку деньги надо внести до конца недели, то продавать придётся за бесценок… У меня врядли получится выручить за всё три тысячи монет, а значит, снова придётся просить в долг. Но кто даст в долг вдове, у которой ничего нет?
