В современном мире пути назад нет. Ни у кого нет. Только вперед. Надо это в конце концов понять и перестать молоть чепуху, на что-то надеяться. А можно и не понимать — все равно ничего не изменится, остановки не будет, этот поток несет и будет нести всех — и «зеленых», и красных, и черных. Просто химия, постепенно развиваясь, должна будет прийти к безопасным средствам и способам — химико-биологическим, к интегрированным схемам борьбы с болезнями и сорняками. Вот-вот появятся совершенно новые пестициды общего действия. Это яд, убивающий все живое, но сам быстро разрушающийся. Вносить его будут микродозами. А пшенице «привьют» ген устойчивости к нему. Генная инженерия свое дело делает.
Происходит революция в методах и организации селекции. Тот же «Гарст Сидс» за три года создал такой научно-селекционный центр, которого в Америке не было. Из выпускников Айовского университета отобрал семерых селекционеров в возрасте до тридцати лет, нанял для них полтораста человек персонала. Сейчас там 176 тысяч делянок. Когда я рассказал об этом нашим, они не поверили, потому что такого числа делянок у нас не имеют самые крупные институты. Громадный размах — и техника, компьютеры подняли продуктивность работы селекционера на небывалую высоту. Тэду Кросби, когда он там начинал, был тридцать один год, сейчас ему тридцать пять — и он уже успел с помощью новейшей техники создать два новых гибрида. У нас делянки до сих пор убирают серпом, а там я видел комбайны с компьютерами, которые мгновенно учитывают целый ряд параметров. Я спросил Кросби, кто ему сделал эти компьютеры. «Пойдем покажу». В закутке сидят четыре парня лет по двадцать. У них все детство прошло у компьютеров, ничего, кроме ЭВМ, для них не существует… Селекционер карандашом не пользуется. В поле с ним портативное устройство, в которое он сразу вводит информацию. Вечером подключил к телефону — утром получает результаты… Делянки с автоматическим капельным орошением. Все закомпьютеризировано на их опытной станции на Гавайских островах.
A. С. Еще совсем недавно такого рода описания заграничных магазинов и базаров у нас беспощадно вычеркивались. Опустим шторы в купе и будем делать вид, что едем, что за окном ничего интересного, поучительного, служащего нам вызовом и укором нет. Еще и выговорят: вы что, не понимаете политики? Или помягче: зачем раздражать наш народ — он ведь такой замечательный, доверчивый, нам с ним жить, большие дела вершить. Или: народ у нас в целом принимает все правильно, но и обыватели есть, попадется такому ваше описание венгерского базара — будет незрело смаковать… Вот и довели до того, что международной информации нашего телевидения, по некоторым данным, верит только треть зрителей.
