Из творческого наследия. Том 2. Теория, критика, поэзия, проза | страница 93
В игре ночных камей и звезд суставных.
Ты – всех сердец пурпуровый прибой,
Из будущего нагнетенный ветер,
Волна всех четырех материков.
Так обвала ровно и свирепо
Вне шума, им служившего составом
Все слизывая, в счастье утонувших>6,
Но процвели огнем, огнем холодным
И пламенным веков тройным заветом
Где холод неба, жар желаний жадных
А между них – безжалостный жемчуг:
Соцветье спектра и венец бурунный.
И если посмотрю на твой пилон,
Если поглажу пальцем запыленный
Борт лифта твоего и безнадежно
Пойду платить тщедушный телескоп:
Вся выльется росой отбойной боль,
Вся вспыхнет и ухлопнется ракетой
Трусость, – Тебе отбелится любовь
Моя. Она не малое количество.
Не отвергай ее, Твое Величество.
Эйфелея XVI
Тебя одну живописал Делонэ
Он не портретист царей –
В Твоем стегне, не в Троянском коне
Ждал своих богатырей.
Хотя он не один, раньше, изобразил собор,
Но, ангажировав харит,
Только Твой простор, Твой убор
Взял – за ними стоит.
И конечно не безбожье сказалось в том,
(Куда мне о том болтать)
Но каким же венком, каким листом,
Воскороновать их рать?
Только Ты, в лад богинь неземным шагам,
Упруга, земна, легка
Кованый вигвам, дева – линагм
Целуй, в грудь, облака.
И благодарить, и превозносить маневр
Всеслышащей Твоей головы
Повинен всей силой нерв, до разрыва плевр
Вассал Девы-Совы.
Эйфелея XVII
О. Д. Форш
Я таскался в жару по холерным торцам города
Который от крови полгода пьян
Завалился и дрыхнет, трубой, так что из за гранитного ворота
Его пророс бурьян.
И от этой непроходимой гнусности я вспомнил пророчества
Ну а если впрямь над Сеной волкам завыть?
Доведет нас до этого, злостного оборончества
Неизлечивающийся мыт.
Ну, да что я? Разве над Сеной шпили
Золотые обныряет стриж?
Разве тем зевоту куранты били?
Разве не защитишь Париж
Ты, всеозирающая платформа,
Небесная из желез земля,
Житница соловьиного корма.
Любвей наших. О, конопля,
Где настаиваются миров наркозы
Чей бесстрастного гнева жест
Разлущит, проще мертвой розы,
Осквернителей твоих мест.
Эйфелея XVIII
С. П. Боброву
Я собственно, не слагал песни
Я не пробегал регистров
Бланк диатон, чернь хроматизма
И не моей рукой жужелились струны.
Это Ты на себе наиграла знак
Это Ты для себя глядишь вниз
Это Ты не увидав нас
Методически минируешь визг,
Дрожа от фарфоровой почки изолятора
К другой такой же
(Они Тебе ниже пояса
А я у каблука)
Но все ли перемелется и будет ли мука?
Продовольственный вопрос стоит очень остро
Вот что наделала любовь к остроте,
Книги, похожие на Из творческого наследия. Том 2. Теория, критика, поэзия, проза