Прежде всего она покоится на обывательском представлении о революции, как о кратковременном вооруженном столкновении, приводящем к перевороту и пронунциаменто>40. В действительности пронунциаменто это является результатом весьма длительной подготовки и работа по этой под готовке не менее революция, чем последующая ее уличная пальба со всеми ее оптическими и слуховыми эффектами. Внеся такую поправку в отправное определение, мы, во-первых, увидим, что творчество Д. Бедного воз никло и протекало в пределах нашей революции, ни на одно мгновение ее не покидало и ею же создано. Поскольку этого не было с другими нашими поэтами, необходимо признать за Д. Бедным исключительное право именоваться поэтом революции, а поскольку наша эра [стала] новой именно благодаря покрывающей ее революции, постольку и поэзия Д. Бедного должна быть новой. Вопрос, таким образом, несколько изменятся и предшествующая оценка, приведенная мной, принимает уже не форму утверждения, а форму проблемы: «Является ли творчество Д. Бедного творчеством поэтическим или в чем его революционная новизна?» Попробую ответить с начала на вторую половину вопроса – традиционная оценка с нее начинает.
Еще подписывая свои стихи именем Е. Придворова, поэт обнаружил свою связанность с политическими темами. В тогдашних его стихотворениях, писанных в годы глубочайшей реакции, в моменты наиболее кровожадного торжества царизма имеется материал, развитие которого имело все шансы создать патетику протеста не уступавшую по напряженности стилю Гюго или того же Маяковского. Этого, однако, не случилось с Д. Бедным. Даже протестуя, даже обличая, даже пользуясь жестоким оружием сарказма, наш поэт не чувствует себя равным, а тем более слабейшим того, что он обличает. Отсюда отсутствие пафоса (страдания) и тон превосходства над предметом обличил. Личное ли это свойство или свойство темы? Но темой Д. Бедного бывал и Ленский расстрел. Будь этот [пропуск в машинописи] высокомерием личности, ставящей себя в центр мироздания – мы имели бы конфликт воображаемого величия и действительности, это величие унижающей. Мы имели бы Маяковского, Барбье, Архилоха. Стиль Д. Бедного вызван не предметом изложения и не его личностью, он вызван отношением к предмету, которое обусловлено некоторым фактором, подчиняющим себе личность поэта. Этим фактором является характер той революции, участником какой был Д. Бедный.
Будучи революцией пролетарской и отчетливо формулируя свой классовый характер, революция эта не могла считаться побежденной теми или иными неудачами. Революционер индивидуалист может ощущать поражение своего предприятия, как поражения всего дела: его борьба протекает на протяжении его жизни, если торжество его дела в этих пределах невозможно: поражение налицо. Здесь начинается и мировая скорбь, и космическая патетика и прочие декламационные атрибуты революционной романтики. Но пролетариат в целом побежден не может быть, так по самому его свойству он будет бороться пока существует и противники его истребить не могут, так как без него они не могут существовать; он же может истребить своих противников, так как для его существования они вовсе не необходимы. Грабитель не может существовать без ограбляемого, ограбляемому совсем не нужен грабитель.
