Аори недоуменно нахмурилась, не понимая, чего ради стоять посреди площади, как два серых столба. Только сейчас она сообразила, что и Лейт одет непривычно — в темно-серые, почти черные брюки, и рубашку на несколько тонов светлее.
— Ты совсем разленился, — Аори ткнула его в бок, чувствуя, как с грохотом улетает в лифтовую шахту очередной камень из бесконечного, похоже, карьера в ее душе.
Она оказалась в незнакомом кабинете и, повинуясь смутному чувству опасности, осмотрелась в поисках убежища. Тусклый свет едва пробивался из-за портьер, но его хватало, чтобы оценить богатое убранство. Шкафы, диван, два кресла, стол, заваленный хламом… Как глупый ребенок, она юркнула за плотную портьеру и замерла, зажимая себе рот обеими руками.
— Спокойной ночи.
— Лейт, напомни, что значит «Экво»?
Она попыталась коснуться пластинки, но Лейт поспешно отодвинулся.
Когда они вышли из башни, Аори искоса глянула вверх. Снежно-белая, без малейшего голубого оттенка. Кто б сомневался. Большой вопрос, увидит ли она когда-нибудь Арканиум иначе.
Что-то в его голосе заставило поднять глаза.
И ей это теперь слышать всю оставшуюся жизнь? Аори Ори? А если поменять ударение в имени рода, так вообще… Аори, не ори. Забавные у них с Лейтом диалоги намечаются.
— Приятно познакомиться, — соврала Аори, осторожно сжав прохладную ладонь. Куда больше ей хотелось сказать что-то вроде «Ну охренеть ты шустрый», «А мужчины кончились?» или, как вариант, «Зачем тебе еще одна изменяющая?».
— Что еще за блоки? — возмутилась Аори.
Кресло взвизгнуло, когда Лейт рывком поднялся.
— Ну, такое, — покривила она душой. Если уж на то пошло, ей очень нравился «Стальной пельмень», но высказывать что-то Лейту, который его и подарил, отдает абсурдом.
Какая заманчивая альтернатива.
— Я же говорил, король явно подготовился.
— Это правда ты!
Или прожить жизнь, скрываясь, с блоками на душе и теле?
— Ой, вот только о них мне еще думать! Переживут, терпел же меня как-то совет предыдущие три года. На свои блины посмотри… хозяюшка.
Она уткнулась в его плечо, пытаясь отмолчаться, почувствовала, как глупое лицо заливает краска.
— Обычно мы практикуем сожжение, четвертование, порку плетьми и принудительную практику в младших классах, но в данном случае я ограничусь беседой наедине. Смею надеяться, вас Лунир уже проинструктировал в достаточной степени.
— Наш. Я подумал, для тебя это важно. Ну, располагайся, отдыхай. Ужин на столе. Я во дворец уеду рано, но одну из машин тебе оставлю. Водитель будет ждать внизу.
