Александр уже давно привык к опасным играм дочери, но на этот раз она превзошла саму себя. И он понятия не имел, что с ней дальше делать. Ругать и наказывать бесполезно, объясняться — он не сможет. Когда-то он надеялся, что Самира соединит разбитую семью, вернет в Арвитан счастье. Какое-то время так и было. Какое-то, но недолгое. Нельзя заменить одну любовь на другую, и нельзя заменить одну дочь другой. Он слишком поздно это понял. Теперь же время безвозвратно упущено, и трещину в его семье уже ничем не замазать.
— Конечно, — с готовностью кивнула Мэл.
История с магией принадлежала Мэл, Лазариэлю и его супруге Иоле. Это был их мир, их сущность, их детская игрушка, в которую эти трое вот уже двадцать лет никак не наиграются. Впрочем, у него тоже были свои детские увлечения, в которые он до недавнего времени иногда «игрался». Выходил в море на Хэйзере или охотился на кагуаров в горных лесах, или иногда позволял себе следить за успехами одной маленькой, светловолосой полукровки с глазами матери.
Она все еще спала, подложив ладошку под щеку, как ангел, самый красивый, бесконечно любимый ангел. Годы пощадили ее красоту, в медовых волосах почти не было седины, разве что прядь — вот уже двадцать лет она не темнела. Во сне черты ее лица стали чуть мягче, напомнив ему ту юную, невинную девушку, которую он когда-то встретил в Южном Кресте. Разве мог он подумать, путешествуя по морям, как простой капитан, что встретит в своих путешествиях свою прекрасную жену, свою опору, счастье, свою Солнечную королеву, его маленькую Мэл. Она всегда, где бы не появлялась, приносила с собой бездну света и тепла, такого родного, жизненно необходимого. Этот свет прогонял все его страшные мысли, и мрачные тени застарелой боли. А в ее глубоких, синих, напоминающих так любимое им море глазах и сейчас, спустя двадцать лет он видел ту же любовь и нежность.
— Тебе не пора домой?
Потом все вернется: неприятности, заботы, предчувствия, но не сейчас, пусть не сейчас, — прошептала Солнечная королева и поцеловала мужа, прогоняя все свои и его печали. Она хотела украсть у жизни маленький кусочек личного счастья, которое почти затерялось в череде постоянных забот. И он обрадовался подарку, страшась, что эти часы с любимой, обожаемой им женщиной, станут последними, и, надеясь, что в ее чистом, добром и благородном сердце хватит любви, чтобы простить его, когда все откроется. А пока… он просто будет наслаждаться теми стремительно уходящими минутами счастья, что у него еще остались.
