Оно было не столько его, сколько девчушки, робко выглянувшей из своего черного угла. Удар на мгновение ослабил хватку и позволил пленнице осмотреться. Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы Ш’янта затопила чистейшая, густая, точно сироп, ненависть, прочно замешанная на страхе.
Их не было проблемой убить, их было легко использовать, но вот объединиться…
Стекло Литгиль, направленное на Беренганд в определенное время, могло открыть вход на ту грань мироздания, где человеку нечего было делать.
Весь этот особняк выкупили только для одной цели.
– Мало мне в жизни проблем, – он закатил глаза и чуть не застонал вслух, – остается только надеяться, что она хотя бы симпатичная и умеет отличать правую руку от левой.
Подняв взгляд, Ш’янт вздрогнул от отвращения.
– Это мой артефакт, хитрая ты сука, – прошипел он.
Если уйду и отпущу девчонку, она точно наплетет Клаудии, что нечто захватило ее тело и пробралось в особняк. Кто-то другой не поверил бы, но Клаудия – осторожная и умная тварь. Да и с воспоминаниями я не могу работать. Так глубоко в голову не залезешь. Убить? Останутся следы. Клаудия пронюхает. Или кто-то другой. После этого добраться до Дэр-ла будет так же просто, как сбить солнце с неба.
Ш’янт, на самом деле, слабо себе представлял суть ритуала, что должен был вернуть ему тело.
Здесь же не было даже следа магической защиты.
Клаудия, плюнувшая на все возможные запреты и законы, искала всего одного, конкретного человека, и сейчас она уже мчалась в столицу, чтобы сообщить радостную весть.
Обоняние и слух девочки не были такими острыми, как у Ш’янта, и приходилось останавливаться и вслушиваться в каждый скрип, чтобы избежать проблем. Перед одной из дверей он замер, как вкопанный. Если все остальные двери были совершенно гладкими и лишенными украшений, то эта сильно выделялась: сплошь укрытая мелкой резьбой, настолько детальной, что начинали болеть глаза.
– Мрак с тобой, – рыкнул Ш’янт и переступил порог.
Перед ним возвышалась грузная женщина, почти полностью заслонявшая собой коридор. Злобные голубые глазки настолько маленькие, что рассмотреть их на совершенно круглом лице, размером с добрый арбуз, было той еще задачей. Недобро ухмыляясь, женщина переводила взгляд со свертка на девочку и обратно. Пришло четкое осознание – сейчас она ударит снова.
Будь Ш’янт в собственном теле, то кто-то остался бы без руки, но девочка оказалась хрупкой и слабой. Коснувшись пальцами щеки, он почувствовал, как под кожей пульсирует жар и боль, будто к ней поднесли раскаленный уголек. Во рту горчило от крови.
