— Пока только один, — тут же отозвался он. — Но я склонен считать, что у вас формируются новые каналы.
— Не совсем вас понял.
Антарес же явно радеет за свой народ, у него ответственность за всех и каждого так и прет. Это я пока чужеродный элемент. Ну ничего, стерпится, слюбится, там и до родной дойду. Главное дров не наломать и постараться не обижаться. Я само очарование, понимание и любезность.
— Марэль? — осторожно позвала ее.
И плавно помахивая хвостом, который я изначально не заметила, прямо по воздуху поплыла ко мне. А хвост был роскошным, под стать усам — радужный. Пока существо плыло ко мне, колючки куда-то исчезли. Вот были — и раз нету. Причём я так и не поняла, то ли ларинь их сложила, то ли спрятала куда-то как в карман.
Я выпустил поток магии, пытаясь отследить чужую силу, остаточный след ауры, но наткнулся на звенящую пустоту. Словно бы никого здесь и не было, кроме убитых жрецов.
Я-то детей родить смогу, а вот она — нет. А там и воспитание дать, причём принимая всестороннее участие. Конечно, и мне придется учиться и познавать жизнь заново, согласно реалиям этого мира.
Кстати, эта мысль лишь сейчас пришла мне в голову. Я ведь разговариваю и хорошо понимаю речь фэлроу. Выходит, тут или принят единый язык для всего мира, или имеется всеобщий, принятый за один из государственных языков для каждого из материков и широко использующийся массами.
«Чем-чем, крестиком вышивать, как Матроскин точно не стану. А вот русский характер продемонстрирую в полной мере», — пронеслась ехидная мысль перед тем, как я окончательно утухла.
— Чего? — нет, я всего ожидала, но явно не такого! Вот вообще не такого!
Час от часу не легче. Ладно, в одном мне точно повезло — фрейлины знают кто это и помогут мне с идентификацией подарка.
И все три с живейшим интересом на меня посмотрели. Но моментально опомнились и опустили головы. Блин, не слуги ж ведь, в прямом смысле этого слова, а родовитые женщины, леди высшего света.
— Ага, а поближе нам нельзя, да?
— Благодарю, величайший дух. — Если бы не стол, мальчик точно бы поклонился.
Возможно, наша группа была самой дружной за всю историю детского дома, хотя нас часто пытались и расселить по этажам, и рассорить. Мы нарабатывали авторитет из года в год и могли повлиять на поведение младших воспитанников. Конечно и среди нас были паршивые овцы, которые не хотели ни учиться, ни трудиться, всерьёз рассчитывая на постоянное иждивение государства. Они отсеивались и в наш круг уже не допускались, естественный отбор. Были и те, кто привык решать все дела, посредством кулаков или хитрости. Но вот кого среди нас не было к моменту выпуска — это крыс. Мы слишком хорошо знали, что справедливости в мире нет и держались друг за друга, как утопающий за спасательный круг. Учились не за страх, за совесть, чтобы после выхода из государственных стен занять достойную нишу в «большом мире», а не сесть в тюрьму, как многие наши предшественники.
