Я проснулась оттого, что сильно замерзла. Холодный утренний ветер выхолодил комнату, играл занавеской. По подоконнику барабанил дождь, а где-то на рассветном горизонте мурлыкал гром.
В гостиной пахло грозой.
Потянула на себя покрывало, закуталась по самый подбородок – без толку. Меня знобило так, будто в моей постели поселилась зима.
Только теперь под кожей блуждал и запах Стаса, оставшийся на покрывале.
Зажмурилась, осторожно втянула его носом и застонала. Он пах миндалем и табаком. Терпкий аромат с привкусом наслаждения, от которого судороги прокатывались между бедер. По расслабленным мышцам, оставляя на горячей коже поцелуи подкатывающего оргазма. Закусила губу, сведя ноги.
Проклятье!
Даже сейчас этот наглец влез в мои мысли, потому что я каждой молекулой ощущала его мягкие, но такие пьянящие прикосновения. Голова хмелела от нежности его пальцев и запаха, выкравшего весь кислород. От его пошлых слов, растекающихся смертельным ядом по венам.
— Ох… — выдохнула, откинув покрывало.
Утренняя прохлада обожгла кожу, взорвав во мне нечто ослепительное, мощное, несравнимое даже со взрывом сверхновой. Это было невыносимее самой страшной пытки, потому что я знала – без него все не то. Хоть Стас и занимал все мои мысли.
Он был везде, во мне, в каждом атоме моего тела. И я хотела его до одури. Жаждала. Только его представляла, широко расставив ноги и скользнув пальчиками во влажную глубину. Мокро. Невыносимо. Болезненно горячо. И так…сладко. Так…на самой грани. Хватило одного резко толчка пальцами так глубоко, что волна удовольствия выгнула меня дугой, взорвала криком, утонувшим в раскате грома.
Я приходила в себя медленно. Меня потряхивало от пережитого. Нега плавила тело, мысли и душу. Даже удивление, что после вчерашнего у меня не случилось приступа, пришло как-то медленно, тягуче и так же растаяло. Не хотела об этом думать. Не в это сказочное, несмотря ни на что, утро.
Отдышавшись, потянулась, вспоминая, как ловко меня усыпил Стас, когда до моей капитуляции оставалось жалких полшажочка. Я бы забылась в его руках и поцелуях, потому что горела от его откровенных прикосновений. Его пальцы…играли мной, заставляя прогибаться в спине, требуя большего. А он тихо смеялся, укладывая меня на диван, пальцами пришпиливая, как глупую бабочку, попавшуюся сумасшедшему коллекционеру. И я ощущала себя этой бабочкой, которую запихнули под стекло и отобрали самое желанное.
