— Это мне прислали из Армении мои друзья. Говорят, что отличается от того, что продается в магазинах. Я не большой знаток, но давайте попробуем.
С этими словами Александр Николаевич встал, подошел к стеллажам, открыл дверцу бара и достал бутылку армянского коньяка.
Иосиф попросил чашку кофе.
Они прошли по просторному коридору и вошли в большую квадратную комнату. Это был кабинет академика Якушева. Все стены снизу до верху были покрыты книжными полками, буквально забитыми книгами. Огромный письменный стол стоял перед окном. Справа в углу стояли массивные кресла, диван и столик.
И потом, для России более характерно не свобода, а воля: что хочу то и делаю (анархия). Ведь свобода это ответственность, обязательства. А в России человек дорывается до власти, чтобы делать, что хочет, а не то, что должен.
Старый дубовый паркет был тщательно протерт и блестел. Всюду лежали книги. Комната была украшена многочисленными статуэтками и вазочками, привезенными из разных стран. В тех немногих местах на стенах, где не было книг висели картины и большое количество фотографий его семьи, совместно с Горбачевым и другими руководителями иностранных государств.
На мгновении Александр Николаевич слегка отклонился назад, полуприкрыв веки, как бы давая себе возможность отдохнуть от эмоциональной речи.
Знаете, мне конечно доктора не разрешают, но пятьдесят грамм коньяка я думаю не повредят или повредят в незначительной мере.
— Что вы будете пить чай, кофе, соки или что-то покрепче?
— И все же я думаю, что это слишком большая цена за тот результат, который народы бывшего Советского Союза имеют сегодня.
— Ну, во-первых, я откровенно сознался и каюсь за ошибки, которые совершил. Как же без ошибок. И если бы мне пришлось все пережить вновь, разумеется, сделал все от меня зависящее не повторять их более. Но по большому счету не о чем не жалею. Потому что мы это сделали, чтобы изменить нашу страну, не разрушить, заметьте, а изменить, сделать ее открытой, свободной. Открыть людям глаза, показать где истина, а где ложь. Мы хотели, чтобы люди научились трудиться, работать, хотели дать возможность людям зарабатывать деньги. Хотели, чтобы люди поняли, что именно они решают свою судьбу. Хотели создать условия, чтобы люди покинули свои пенечки ожиданий — словно безногие, безрукие, безголовые. Но к сожалению в России все попытки реформации общественного устройства сгорали в рабской психологии людей. Согласен, при царизме, до тысяча восемьсот семьдесят первого года существовал рабовладельческий строй. Но позвольте, наряду с этим существовало правосознание, существовал какой-то закон. Но когда эта несчастная страна оказалась в руках Советской власти, то эта власть, кроме всего прочего, уничтожила адвокатуру как Институт защиты прав личности, поскольку таких прав в Советском Союзе не существовало. Вместе с ролью адвоката было уничтожено правосознание, был нанесен сокрушительный удар по той части человеческого сознания, которая отвечала за законопослушание. У нас обладание властью не значит соблюдение закона. Для советских людей такие слова как демократия, закон, мораль, справедливость, навсегда утратили значение и силу. В нас сидит прочно страх, саморедакторство, неверие, безбожие, лицемерие.
