— Иосиф, — как эхо повторила старушка, — красивое имя, — зачем-то сказала она.
— Ну, во-первых, он уже давно на пенсии, а во-вторых, он мой друг, — гордо заключил батюшка, продолжая улыбаться.
Присев, Иосиф опрокинув голову на колени, обхватил лицо руками и горько заплакал навзрыд.
— Да, Отец Георгий, мой друг погиб.
— Ну а меня зовут Пелагея Николаевна. Ты, сынок, приехал из далека, если желаешь заходи в дом и я расскажу тебе что знаю.
Иосиф вопросительно смотрел на батюшку, не перебивая его речь. Заметив это, батюшка остановился и горько усмехнулся:
— Отец Георгий, многое о том, что вы говорите, для меня просто открытие.
— Вы не представляете, как мне тяжело. Близкие друзья, даже родственники, оказались по разные стороны фронта, стали врагами, я этого не могу понять и принять. Ради чего?
Бога не надо любить. Но любить надо прежде всего себя самого и ближнего своего, ибо Бог не нуждается в твоей любви. В Бога надо верить и бояться его кары! Вот где зарыт корень. Бояться его кары! Ибо отсутствие страха перед Всевышним навлекает большие бедствия на людей. Отсутствие страха перед Всевышним превращает народ в безумную толпу убийц. Люди должны бояться того, что внушает страх, и это естественно. Можно удержать душу от греха при помощи страха, который намного сильнее тяги к порокам. Закон может быть утверждаем только с помощью страха, коего полное титулование — страх Божий. Бог внушает страх! Это божественная истина. Надо бояться божественной власти, ибо она сокровенна и незрима.
— Из Москвы, навестить друга? — с недоверием в голосе переспросил шофер.
Кто-то сказал, что у протестантов ты сидишь с Богом за одним столом и вы разговариваете без посредников. У католиков и еще в большей степени у православных, Бог где-то там наверху, а ты никто, ничтожество. «Аз есмь червь». Это уже менталитет, и тут сложно что-то поделать с этим.
— Абсолютно верно. Да и на самом деле другого и не могло быть. Славяне не могли бы быть католиками по определению. Они другие, нежели европейцы. И мусульманами они не стали, так как отличаются от ближневосточных азиатов. Так что стали, чем-то по середине, между этими религиями — православными. Византийско-греческая модель больше соответствовала славянскому духу. А что такое Византийство? Это, к величайшему сожалению, царство интриг, лукавства и лицемерия. Вот такое наследие мы получили. А вот многие из тех, кто радеет за Державу, даже не подозревают, что Держава — это всего лишь был такой шар, который держали при коронации и других церемониях византийские императоры, а затем и русские цари. Я верю в то, что сам народ, народная душа творят свою историю, свою судьбу, формируя, либо заимствуя традиции и обычаи близкие им по духу, а также реформируя религию, строят себе Церковь по образу и подобию своему.
