Марик не выдержав стал кричать на полу-русском и полу-английском языках на бесноватых ребят. Но впереди сидящий стал лезть в карман Марика, откуда торчал кошелек. Марик одной рукой старался убрать его руку, а другой, крепко вцепившись в руль, продолжал ехать. От обиды, от бессилия у Марика непроизвольно потекли слезы из глаз и он, громко зарычав, как загнанный зверь, нажал на акселератор. Машина помчалась на бешенной скорости. Ребята, испугавшись, сперва притихли, затем те, которые сидели сзади стали просить Марика остановить машину, а впереди сидящий, не обращая внимания на скорость, с удивлением смотрел на Марика и приговаривал:
— Ребята, смотрите он плачет, он плачет…
Когда наконец Марик затормозил недалеко от диспетчерской, уже двери машины были открыты. Марик даже не сообразил их заблокировать. Все трое ребят выскочили из машины и бросились бежать. А Марик, очумев от злобы и унижения, бросился за ними. Вскоре он нагнал того, кто сидел рядом с ним. Марик совершенно не умел драться. Схватив парня за шиворот двумя руками, не зная что делать дальше, отчаянно начал трясти его и в следующую минуту он получил сильнейший удар в голову. Удар пришелся в бровь и был такой силы, что рассек ее в кровь, которая сразу залила глаз. Марик разжав руки, отпустил парня и механически схватился за свою голову. А парень, спокойно поправив на себе одежду, развернулся и исчез в темноте.
Шрам на брови все время напоминает Марику об этом неприятном происшествии, которое чуть не стоило ему правого глаза. Обычно в таких ситуациях водителю при первой же возможности надо покинуть машину и звонить 911, в полицию.
Для Марика, как и для других иммигрантов, жизнь в чуждой языковой среде, со всеми вытекающими последствиями, было большим испытанием. Марик очень страдал от того, что с английским языком у него по-прежнему было неважно. Вот уже пять лет как они приехали, а он продолжал заикаться при разговоре с американцами.
Марик проводил следующее сравнение между его изучением английского языка и человеком, который решил взобраться на самую высокую вершину, величественно возвышающуюся над ним. Полный энергии человек карабкается наверх без устали, без отдыха, и, казалось, вот уже вершина, она уже совсем рядом и вот он почти на верхушке, но в следующее мгновение его челюсть начинает постепенно отвисать, а глаза разочарованно округляются и чувство безысходности овладевает им, ибо перед ним раскрывается новая, еще более величественная, чем прежняя, еще более неприступная возвышенность нависающая над ним. И она требует от него еще больших усилий для восхождения. Человек делает глубокий вздох и пускается покорять следующую вершину. Наконец, уже тяжело дыша и еле передвигая ноги, он полуживой, но все еще гордый и несломленный, достигает своей цели вновь. И тут его ноги окончательно подкашиваются, он падает на колени от отчаяния, от злости и бессилия — перед ним очередная скала, еще более огромнее чем прежняя. И так далее. Описанное, называется эффектом гор, кажущаяся победа на самом деле иллюзия победы. То же самое у Марика происходит с языком. Чем больше, как ему кажется, удается добиться, тем более трудные преграды раскрываются перед ним, которые необходимо преодолеть для достижения новых высот в изучении языка.
