— Честное слово, я тоже не ожидал, что все так скоро и круто повернется. И мне обидно, что я здесь все теряю, иду в неизвестность, а она всегда страшна.
— Ну что вы все в самом деле, на похоронах что ли? Совсем раскисли, — весело произнес Армен, стараясь взбодрить друзей.
— А это хуже похорон, — не унимался Вова, — на похоронах мертвого хоронят, а здесь мы живого хороним, по крайней мере для нас.
— Ну замолчишь ты в конце концов или нет, — прервал Вову Армен.
— Да что вы ребята, первый день друг друга знаем? Слава Богу четырнадцать лет уже. Все что делается, то делается к лучшему. Иосиф уезжает, там у него новая жизнь начнется. Это интересно. Все новое, неизвестное, начиная с нового языка, кончая новыми людьми. Единственно, что я жалею, мы не сможем общаться из-за железной занавеси, — философски подытожил Армен.
— Какой занавеси? — переспросил Вова.
— Железной. Голос Америки и Би-Би-Си надо слушать, — гордо добавил Армен.
— Ну и придумают там всякую ерунду, — недоверчиво произнес Вова.
— Вова у нас идейный и не слушает вражеские голоса, — с усмешкой отметил Рафик.
— Да ладно вам, чего вам не хватает. А все туда за границу смотрите. С жиру беситесь, — буркнул Вова.
— Ну да, сколько волка не корми, а он все в лес смотрит, — ухмыльнулся Армен и моргнул Рафику.
— Да ну вас, — в сердцах воскликнул Вова и обиженно отвернулся.
— Ребята, ребята давайте успокоимся. Осталось всего несколько дней. Надо их провести так, чтобы мы их надолго запомнили. Ведь кто знает, когда еще встретимся, — сказал Армен.
Родителям Иосифа, Марику и Миле, нужно было проделать массу организационных дел: получать всякие справки, оформлять сдачу квартиры и вносить деньги за ее будущий ремонт, получать визы, получать билеты, что-то продавать и паковаться, паковаться, паковаться. Они уезжали, оставив позади их жизнь, страну, которую считали своей. Они оставляли свою профессиональную жизнь, в которой было много счастливых дней. Они оставляли родных и могилы своих родителей. Они оставляли друзей, которых приобрели за годы учебы и работы. Они оставляли любимые вещи и книги. Они уезжали не зная, что их ждет впереди. Они уезжали в неизвестность.
Последняя неделя пролетела как один миг и семья Иосифа уехала.
С тех пор, он никогда и ничего о своих друзьях не слышал.
А потом были Вена, Рим и Нью-Йорк. Они попали в другой мир.
Как и все советские евреи, которые иммигрировали в Израиль в то время, а шел тысяча девятьсот восемьдесят первый год, вначале Иосиф и его родители прибыли в Вену. В аэропорту их встретил представитель Израиля, который объявил что они могут вылететь в Израиль уже на следующий день. Но Марик объяснил представителю, что они отказываются ехать в Израиль, сославшись на то, что у них есть родственники в Соединенных Штатах и они будут ждать от них разрешения на въезд в страну. Затем их посадил в миниавтобус. Проехав по территории аэропорта, они въехали в парк. По аллеям с двух сторон проезжей части кто-то бежал трусцой, кто-то ехал на велосипеде, а некоторые в костюмах старинного покроя катались верхом на лошадях. Рядом с автобусом процокала копытами лошадка, запряженная в коляску. В ней сидела, обнявшись, влюбленная парочка. По полянам и газонам носились дети, на вычурных скамейках сидели их мамы, или няни, или гувернантки. Парк кончился и автобус поехал по красивым и чистым улицам, по которым, не спеша и не толкаясь, шла непривычно нарядная и оживленная толпа. Родители Иосифа, никогда не бывавшие за границей, сидели зачарованные и не отрываясь смотрели в окно. Ехали довольно долго. Наконец, их привезли в гостиницу, точнее в пансионат «Коркиус» на улице Хаакен гассе.
