И то, что со временем её отношение изменилось — заслуга Хёнрира. Нет, он никогда не требовал от Хель внимания или любви, но он требовал считаться с ним. И, в конце концов, она его признала.
Только сейчас, оглядываясь назад, Эрлин действительно могла оценить это.
Она вдруг вспомнила, как в день приезда Хель встречала их на крыльце. Как подошла поприветствовать Хёнрира первым, обменяться парой слов… а потом побежала обнимать Свельга, трепать его по волосам… Хёнриру досталась почти дружеская, осознанная поддержка и уважение, Свельгу — безотчетная нежность и любовь. И с этим ничего не поделать.
И вот, они с Хель снова стоят на крыльце. С башен видели всадников, знамена Хёнрира. Он возвращается.
Еще вчера вечером Эрлин поймала себя на том, что ждет его.
Не так, как она ждала Свельга когда-то, с предвкушением счастья, а как-то… совсем иначе. Но все равно… Ждет. Ей приятно, когда он рядом, и что-то меняется в ней самой.
Сейчас Эрлин стоит на крыльце, с Бьярни на руках. Смотрит, как он въезжает в ворота, в сопровождении своих людей, как подъезжает ближе, как спрыгивает с коня. Быстро поднимается по ступеням.
— С возвращением! — весело говорит Хель, подходит, хлопает брата по плечу. — Как идет подготовка?
— Все идет как надо, — говорит Хёнрир. — Еще пара месяцев, и мы будем готовы. На Олина можно рассчитывать, он гоняет парней целыми днями, даже меня умудрился гонять, говорит — лорд не должен отлынивать, это подает плохой пример.
Видно, что Хёнрир доволен.
Он подходит ближе… совсем близко, так, словно между ними есть что-то… личное.
— Как ты? — почти шепотом спрашивает он. Тепло в его глазах.
Она ведь скучала.
И вдруг… так невозможно сдержать этот порыв.
Эрлин делает шаг вперед, прижимаясь всем телом. Одной рукой она все еще держит Бьярни, другой — обнимает Хёнрира. И носом — в его плечо.
Хёнрир разом напряженно вытягивается. Но все же, не делает ни единой попытки отстраниться. И даже, Эрлин чувствует, едва заметно подается навстречу.
— Что ты делаешь? — осторожно, шепотом спрашивает он.
— Ты ведь не загрызешь меня тут, при всех? — тихо спрашивает она. Пытается улыбнуться.
Чувствует, как он беззвучно смеется в ответ.
— Не боишься? — только удивляется.
— Нет, — говорит она. И все же краснеет. — Между прочим, — добавляет едва слышно, — у меня тут свой интерес. Если помнишь?
Наверно, краснеет окончательно, потому что Хёнрир даже не думает сердиться.
— Помню, — соглашается он. — А хочешь, я немного подыграю тебе?
