— Я, наверно, не должна была делать так, но вы спали…
— Вы все правильно сделали, Эрлин, — говорит он твердо. — На самом деле, сейчас я был готов и, прежде чем уснуть расставил сигнальные маячки, так что будить меня можно было любым способом, ничего бы не случилось. Но так, как сделали вы — надежнее всего. Я хотел дождаться вас, но что-то не дождался. Вы пришли за Бьярни?
— Да, — она подходит ближе. И все же, не может не сказать. — Отец хочет, чтобы я выступала против вас в суде.
Уголки его губ чуть дергаются в подобие кривоватой усмешки, едва заметно.
— Это ваше право, леди Эрлин.
— Что? — она даже не сразу понимает. — Мое право? Вы спасли мне жизнь! И моему сыну! Как я могу…
— Тихо, — говорит он, — не горячитесь. Вы не просили меня о помощи, я поступил так, как сам счел нужным. Поэтому, не за что требовать благодарности.
Он стоит там, у камина, с её ребенком на руках, смотрит ей в глаза. И смотрит так, что краснеют и горят щеки. Потому, что не только усмешка, но что-то еще, такое, чего она раньше не видела.
Эрлин быстро подходит, не зная, куда деть себя. Протягивает руки, забирая Бьярни. Случайно касается пальцами его пальцев и щеки краснеют еще отчаянней.
— Я не буду выступать против вас, — тихо говорит она, поджимает губы.
— Спасибо, — так же тихо говорит он. — Эрлин, я не держу вас в Торенхолле, но вы можете оставаться столько, сколько пожелаете. Пока я здесь, вы ни в чем не будете нуждаться.
«Пока я здесь» — вдруг отзывается острой болью.
— Пока вы здесь?
— На Хель так же можете рассчитывать. Я вижу, вы нашли с ней общий язык.
Нет, он не совсем правильно понял…
— Нет… вы пока… — Эрлин не понимает, как сказать. — Вы скоро уедете в Фесгард?
Лесу нужна свежая кровь, свежие земли, и о новом походе уже говорят.
Уголки губ Хёнрира снова чуть дергаются. Но это совсем не весело.
И все же, снова не о том.
— Да, — просто соглашается он.
Эрлин качает головой.
— Мой отец хочет добиться вашей казни, — говорит Эрлин, собравшись с духом.
— Да, — говорит Хёнрир, — я знаю. Рано или поздно это случится. Поэтому для меня так важен ваш сын. Ни у меня, ни у Хель детей нет. Признают ли Свельга главой Дома, даже если он пройдет ритуал — большой вопрос. Хель признают, встанут под её знамена. Но ваш отец зря рассчитывает на то, что с Хель будет проще. Она, возможно, мягче на первый взгляд, но у нее железный характер, и упрямства столько, что хватит на троих.
Он так говорит об этом, словно совершенно нормальных, естественных вещах. Словно ничего особенного. Словно не о смерти. Нельзя же так…
