Только рваные всполохи магии над ней выдают волнение.
— Две недели, — говорит Эван. — Нам велели валить лес для строительства. Потом, после нас уже, как сойдет снег, будут ставить пристань. Я не могу сказать точно, но думаю, что две недели у нас есть.
* * *
Пальчики у нее тонкие, осторожные… И тонкие ручки… впрочем, силы в этих ручках достаточно, не благородная девица, деревенская, привычная к работе.
— Ну, что же ты… ох, сейчас… да как же…
И кудахчет взволнованно, словно наседка, пытаясь Хёда поднять. Только он все равно слишком большой и тяжелый для нее.
Решил прогуляться утром, швабра скользнула по тонкому утреннему льду, и он упал. Второй раз уже упал. Но в первый раз успел быстро подняться сам, а во второй подскочила вот эта девочка. Швабру его подняла, и держит, не дает, просто не сообразила… Пытается подать то руку, то поставить плечо, только опираться на нее, такую тоненькую и хрупкую…
— Швабру дай, — требует Хёд. — Я сам.
Видимо, слишком жестко выходит, зло, потому что девчонка испуганно дергается, шмыгает носом, но швабру все же отдает.
Неправильно только ставит, словно он шваброй полы мыть собирается.
Хёд переворачивает, упирается и поднимается, наконец.
— Все нормально, — говорит он мягче, она же просто помочь хотела.
— Не ушибся? — голос у нее нежный и звонкий, словно колокольчик.
И пытается с него грязь отряхнуть. Пальчики ее чуть подрагивают. Вздыхает снова.
— Нет, все хорошо, — говорит он. — Не волнуйся.
Даже сейчас, когда и выпрямиться Хёд толком не может, девочка ему по плечо. От нее пахнет молоком и свежим хлебом, и немного дымом еще.
— Тебе же холодно так, — говорит она. — Ты же босой и в рубашке… как же? Как же Шельда тебя отпустила так?
Шельде нет дела до того. Хёд не стал ей ничего обещать, и она ему тоже ничего давать не стала. Он не просил у нее отдать сапоги… хотя должны быть, его же, куда они могли деться? Возможно, и одежда его должна быть, если не порвана слишком сильно. Где-то у Шельды. Хёд не просил, и она ничего не предлагала ему — это их такая молчаливая игра, кто упрямей. Но Шельда как раз отлично знает, что Хёд обойдется и так.
Холодно. По снегу, по льду… Да, пальцы на ногах от холода болят, но ничего особенного с ним не случится. Недавняя царапина исчезла без следа, и Шельду он чувствует даже отсюда. Не ее саму, конечно, но направление он уловить может. А значит, сила осталась… пусть капля, но пальцы себе не отморозит, магия не даст. Никаких соплей от простуды у него сроду не было.
