Тихо. Долго тихо, и даже магия Шельды успокаивается, становится едва различимой.
— Сядь, — говорит она. — Промыть все равно нужно.
В Йорлинге не любят живой магии. А ведьм, таких как Шельда, если, конечно, могут дотянутся, жгут на костре. Храмовые ловчие есть. В Йорлинге предпочитают магию другого рода, ту, что проще контролировать. Как тот же адамак. Вчера Хёд не обратил внимания на камешек, но сегодня — вот он, синий светлячок. У Эвана камень — центр, а на его людях — клеймо, он может причинить боль, может даже убить их, потянув за нити. Да, эти связи очень ограничены в своем действии, но для людей, не имеющих силы — неплохое решение.
Эван садится и дальше уже только хмуро молчит.
Шельда идет за водой, ставит миску на стол… слышно плеск…
— Прости, — тихо говорит Эван.
Сияние силы… Хёд почти видит, как Шельда кладет руку Эвану на спину, и как магия перетекает, расходится волнами, залечивая рану окончательно. Адамак отзывается тусклым светом.
— Возможно, тебе не стоило делать этого, — говорит Эван. — Камень чувствует тебя. А значит, о тебе уже, скорее всего, знают в Альтане.
Эван сам не свободен. Его точно так же держат на поводке, и этот поводок куда прочнее…
— Здесь уже Лес, — говорит Шельда. — А в Лесу свои законы.
— Ты одна из них, да?
Она долго молчит… только плеск воды… капли…
— Нет. Я сама по себе.
Хорошо. Раз уж мы сегодня начистоту…
Хёд берет швабру, поднимается на ноги. Слышит, как Эван дергается, уловив звук.
— Как скоро Лес придет за вами? — говорит Хёд, делает шаг к столу.
Еще шаг, и он отдергивает занавеску. Слышит, как Эван вскакивает, кажется даже, за оружие хватается.
Потом… хмыкает удивленно. Непонимающе. Усмехается.
Да, Хёд отлично понимает, какое дикое представляет собой зрелище — слепой и хромой мужик со шваброй подмышкой. Голос только… Эван среагировал на голос, правильно среагировал, как на опасность. Не вопрос, а приказ, от старых привычек никуда не деться.
— Кто ты такой?
— Хёд, — говорит он. — Меня здесь в лесу нашли, неподалеку, полумертвого. Шельда выходила. И я ничего не помню о своем прошлом.
— И давно ты… тут?
— С конца осени, — говорит Хёд.
— После Фесгарда? — уточняет Эван.
Хёд пожимает плечами.
Слышно, как Шельда отходит куда-то в сторону, слышно шорох.
— Я рубашку постирала и зашила, — говорит она. — Сейчас отдам.
— Спасибо, — говорит Эван. Чувствуется, как приглядывается настороженно. — Значит, ты слепой?
— Слепой, — соглашается Хёд. — И одноногий, к тому же.
