— Не плачь… давай уйдем отсюда….
У меня были опасения, что она взбрыкнет: развернется и пойдет в другую сторону или обматерит меня, и тогда все станет только хуже.
Но случилось противоположное: от моего жеста Матильда окончательно раскисла и начала реветь белугой. Она послушно подошла ко мне и, доверчиво прильнув, пошла рядом.
Всю дорогу до метро она плакала. Я решила, что лучше нам переждать истерику в каком-нибудь спокойном месте, и завела ее в небольшое кафе у трамвайной колеи, где было тихо и немноголюдно в это время дня.
Начинался дождь. Мы сели у окошка и заказали по чашке кофе.
Матильде было очень плохо. Время от времени она бормотала нечто вроде: «Да мы просто домашнее задание обсуждали», «К. ни в чем не виноват» или «Влад больной!»
Увы, после случившегося спорить было очень сложно: действительно больной.
Я дала ей время успокоиться: села рядом и молча гладила ее по спине. Сама же в это время бродила по закоулкам собственного сознания, пытаясь осмыслить то, что произошло, и понять, как это повлияет на меня. В том, что повлияет, я не сомневалась.
— Я не понимаю… — всхлипывала Матильда. — Почему он так себя ведет? Ведь я же… не… — Всхлип. — Если я ему на нравлюсь, почему он так… так… — И опять истерика.
— С чего ты решила, что не нравишься? — удивилась я, выныривая из собственных горестных дум. — По-моему, сегодня все ясно увидели, что это не так.
Она скривилась.
— Показуха. Плевать ему на меня, просто захотел развлечься.
— Не думаю, что так уж плевать.
— Марин, да он сам начал наши встречи отменять, постоянно говорил, что занят. Я подумала, это он так пытается показать, что больше не хочет со мной встречаться.
— Ну, или хотел припугнуть, — возразила я, — чтобы ты скорее согласилась с ним переспать. А ты такая — хоп! — и находишь себе нового парня! — Я даже хихикнула при мысли, как нелегко было золотому мальчику осознать, что ему нашли замену.
— Да никого я не нахожу! — крикнула Матильда.
— Увы, Владу ты этого не докажешь.
Официантка принесла кофе, и только тогда я пересела на противоположенную сторону стола, чтобы Матильда оказалась напротив меня.
Девочка у меня на глазах добавила в пузатую чашку шесть ложек сахара, что удивило меня так же, как если бы она достала из своего портфеля, скажем, кролика. «А не слипнется?» — вертелось у меня на языке.
Матильда уловила мой взгляд. Шмыгнула носом.
— В Б. [городке, откуда она приехала] все так делали, — пояснила она, — клали много сахара в чашку. Это привычка, на которую в Киеве все реагируют, как ты. Но я не могу ничего поделать. — Она пожала плечами, вытирая салфеткой заплаканные глаза. — Не умею пить несладкий кофе.
