Господи, о чем я тогда переживала!
— Сделай что-нибудь! Тот парень ни в чем не виноват!
— Еще бы не виноват, — ответил Саша жестко. — Она виновата…
Я обернулась, чтобы посмотреть туда, куда указывал Саша… и увидела Матильду. Она стояла невдалеке, закрывав лицо руками, и плакала. Казалось, еще мгновение — и девушка упадет замертво, таким бледным и полным ужаса было ее лицо.
— С ней будет другой разговор, — добавил Саша, рассматривая девушку.
— Какое, к чертям, виновата?! В чем?!
— Сама знаешь.
Те минуты я помню очень четко, будто они проходят передо мной в замедленной сьемке. Я рассматривала толпу, опьяненную адреналином и зрелищем. Обычные школьники пятнадцати-семнадцати лет кричали «Браво!» в особо яркие моменты боя, когда противник Влада падал на землю, чтобы потом снова подняться и попытаться дать сдачи. Влад играл. Я узнавала блуждавшую на его лице сытую улыбку. Мой жестокий друг развлекался: давал время слабому противнику прийти в себя и поверить с свои силы, а потом снова нападал.
Девушки смотрели на него с восхищением, парни — с завистью. И лишь Матильда — с ужасом, как на чудовище. Это была реакция человека, имеющего голову на плечах. Она не шла на поводу у толпы, и ей не доставляло удовольствия быть причиной драки.
Несколько раз она пыталась пробраться в круг и прекратить бой. Будто бы ей кто-то позволил! Каждый раз ее ловко оттесняли назад, пока она не сдалась и снова не отошла в сторону. Она не видела, что происходит внутри круга, но каждый раз, когда толпа подымала голос, аплодируя нападавшему, Матильда вся сжималась и будто уменьшалась в размере. На ее лице появилось выражение: «Кто-нибудь, заберите мне отсюда!»
Маши в тот день в школе не было: она поехала на экскурсию в город, где обитают львы. Это была ежегодная школьная поездка, на которую я «забила болт» классе в седьмом, а Маша продолжала ездить. Нравился ей этот город, что поделаешь.
Как бы там ни было, моя подруга отсутствовала. Если бы она была, кто знает, может, она встала бы на сторону Саши, который винил во всем Матильду, и, возможно, я бы не решилась сделать то, что сделала, а именно: подошла к Матильде и, взяв ее за руку, увела из этого ужасного места.
Мой поступок означал: я на стороне девушки, а значит, не на стороне Влада. Для меня это могло иметь ужасные последствия, которые пронеслись у меня в голове, пока я шла к девушке, застревая каблуками во влажном после дождя грунте. Я всегда была такой — много анализировала, много боялась. И в тот момент я уже представляла, как гнев Влада обрушится на меня.
