И тут заметила — в бетоне остались выбоины от дроби!! Её воспалённый мозг осенило. ДА!!! Вдруг стала она палить по стенам, благо заряды ещё оставались, создавая всё больше пробоин — приходилось, правда, просчитывать каждый выстрел (траекторию полёта-разлёта она примерно себе представляла), дабы саму Люду не пришпилило рикошетом, один раз её даже чиркнуло по макушке снарядом, превратив стильный ёжик в стрижку а-ля «брик-панк», хотя Люде было уже полностью плевать — схлопочет так схлопочет, не боязно даже.
Люда поднялась на арматурину, выпрямилась в полный рост и взялась за одну из выбоин над собой, подтянулась, а левую ногу поставила в другую пробоину. Нет, только не свалиться обратно, на остриё! Тело ослабевшее не слушалось, ладони и колени обливались потом, а бетон был сух, как всегда, в этом местечке. В один из моментов Неве даже показалось, точнее она поняла, что вот-вот, через десятые доли сорвётся, и мучения окончатся, но чудом обошлось, Людмиле удалось восстановить равновесие. Выше она взбиралась тем же макаром, поставила личный рекорд, и наконец покинула западню и долго лежала то ли бревном, то ли пластом на земле, такой тёплой и родной, хватая ртом свежий кислород. Ей хотелось вдохнуть его весь на планете сразу. Затем она перекусила. Хорошо, что когда наклонялась устанавливать в первый раз передатчик, не сняла рюкзак и наземь не опустила, иначе была бы сейчас уже мертва.
По телу распространилась эйфория, даже пси-излучение перестало влиять. Всё, выбираться из этой Тихой Рощи и Зоны! Хотя не, из Зоны рановато.
А Селенин за эти тяжкие и впустую потраченные две недели ещё когда-нибудь ответит.
3
Авраам Вентонович Гугов вновь оказался где-то. В своей памяти… Вдруг замелькал у него в голове гипнотизирующим калейдоскопом обширный набор картинок из его прошлого и, возможно, грядущего; сначала изображения сменялись с паузами, размеренно, но потом вдруг стартанули так, что у Авраама в глазах аж зарябило, он не успевал даже на подсознательном уровне обрабатывать увиденное. Но чудный механизм навеял неожиданно добрые воспоминания. Гугов пустил слезу ностальгии, и искренне пожелал остаться в этом месте подольше. Одни образы превращались в другие; цветовая палитра выражалась постоянно новыми оттенками и тонами. Гугов улыбнулся. Тут его никто не трогал, не тревожил… Да и замечательно это, вспоминать и видеть лишь самое хорошее.
И в эту секунду блаженства и расслабления его ударило; так сокрушительно и беспощадно досталось ему, что Авраам мечтал только об одном — скорее вернуться в беспамятство. Все те отвратительные события, происходившие с ним в его бытие, всё самое плохое и негативное разом сметает его сознание, облепливает отовсюду, не пропуская ни единого светлого кусочка. Жуткий смертоносный ком был так уверен в своей победе, что допустил оплошность и не заметил всего одну малюсенькую щель. Вот через эту щель и ускользнул разум Авраама…
