— Что-то с хозяйкой? — Няня изменилась в лице и побледнела. Я увидел, как сильно она переживает за Натэлию. Ничего странного. Моя жена умела расположить простых людей к себе.
— Некогда говорить. Срочно пошлите за лекарем, — бросил я.
Я пустил лошадь вскачь, считая минуты до подножия гор. В том, что случилась беда, я даже не сомневался. Главное — успеть помочь, главное чтобы не было слишком поздно. Холодный пот прошиб меня уже на подъезде к горам. Вдруг в подробностях, до мельчайших деталей вспомнилась гибель Вивьен. И отчётливое осознание, что смерть Натэлии я вряд ли переживу. Всё было куда сильнее и куда глубже, чем я думал. Я влюбился уже не как мальчишка, но как человек, которому некуда идти и который сам не понимал бездну своего одиночества, пока не появилась она.
Я не сомневался уже, что трагедия, которая случилась с Натэлией — это происки того самого таинственного убийцы, но вот, то что это покушение было один в один похоже на то, что случилось с Вивьен десять лет назад, пугало. Кто помнил о той трагедии? А кто знал? У меня не было ответа.
К подножию я прискакал, едва способный соображать от боли, и бросился искать Натэлию. Её не было внизу. Неужели она отправилась одна по той тропинке, на которой мы были вдвоём? Драги! Я же просил её никогда не ездить туда одной. Быстро пустил лошадь вверх. Но она заупрямилась. Конечно, это не мой Арлеан. Я пришпорил её, но видимо, сил идти дальше, у неё не было. Драги дери! Я отправлюсь туда пешком! Соскочил с лошади и бросился вперёд по тропинке. Она петляла и петляла, поднимаясь вверх и вверх. Я надеялся за следующим поворотом встретить Натэлию, но её всё не было и не было. Драги! Что же она забралась так далеко!
Вдруг из-за следующего поворота мне навстречу вышла Снежка.
— Где твоя хозяйка? Что с ней?
Я не верил, что лошадь меня поймёт, но кто его знает. Ухватил её за повод и развернул обратно. Она медленно пошла вперёд, словно понимая, чего я хочу, я за ней. За очередным (которым по счёту?) поворотом я, наконец, увидел Натэлию. Она лежала на каменной террасе, каким-то чудом не упав в пропасть. А тропинка та, по которой мы ездили, обрывалась прямо возле неё. Она просто перестала существовать, заваленная камнями. Такое ощущение, что разрушился сам горный склон. И теперь закатами можно любоваться только отсюда.
Я бросился к Натэлии. Приложил ухо к груди. Она была жива. Хвала Небесам! Но без сознания. И я не мог сказать, насколько серьёзны повреждения. На виске и на лбу запеклась кровь. Видимо, камень попал ей в голову. Как то уж слишком подозрительно метко. Никто не заподозрит, что камень, скорее всего был кем то кинут, как и обвал, которые не случались в этих местах вообще никогда. Платье было всё в пыли, подол разорван, но крови вроде больше не было видно. Поднять её слишком рискованно, но оставить здесь и звать лекаря… А что он сможет? Тропинка то всё равно очень узкая. Думаю, что по задумке Натэлия должна была либо попасть под обвал, либо свалиться со скалы и свернуть себе шею. И в том и в том случае она была бы мертва. Я содрогнулся, подумав об этом. Но она выжила, каким то чудом. И теперь против этого убийцы у нас есть неоспоримые улики. Одна его жертва осталась жива. И я сделаю всё, чтобы больше никто не погиб.
