Штрафной бросок | страница 23



– Олег, умение терпеть боль очень похвально, но давай договоримся. Ты будешь обозначать болевые ощущения цифрами. Где один это легкое поглаживание, – я провел низом ладони по шишкам поясницы. – а пять это острая, нестерпимая боль.

Зина улыбалась, слыша знакомую установку пациенту.

– А это, примерно три! – и я вновь нажал большим пальцем, в центр левой ягодицы.

Дальше пошел привычный осмотр. Вопросы о болезнях родителей и травмах чередовались пальпированием. Зина активно помогала поворачивать пациента при необходимости и уточняющими вопросами. Результаты оказались обнадеживающими. Несмотря на воспаление в плечевом сплетении и начинающийся остеохондроз в шейном отделе, нервная система вселяла оптимизм. С мышцами было хуже, всё что крепилось к позвоночнику выше широчайшей требовало вмешательства. Левая сторона начала атрофироваться, трапециевидная и поднимающая лопатку были порваны. Я рассказывал о возможных рецидивах, о том что потеряно и какие группы требуют реабилитации. Самое страшное было с костями. Позвоночник выглядел ожидаемо, серию смещений я определил по походке при первом взгляде. Но о неправильно сросшейся ключице я не подозревал.

– Снимки ключицы есть? – спросил я, корректируя план лечения.

– Так, ще до арми робили. – ответил прерывисто дышащий пациент. (да, сделали до армии).

– Не понял, ты когда ключицу сломал? – опешил я. целый день опросов, а о переломе ни слова.

Оказалось Олег не забыл а просто не хочет вспоминать войну. Михалыч видимо знавший эту историю или не захотев вспоминать свою, ушел за снимками. Зина почувствовав перерыв и вспомнив что она хозяйка, прихватив чайник и какие то бумажные свертки поспешила на улицу. Человек со сломанной ключицей и переломанной судьбой, не стал дожидаться слушателей, повел рассказ.

Люди, находясь в комфортных условиях, входят в два диаметрально противоположных состояния. Чувствуя полную свободу и безнаказанность они раскрепощаются. В них пробуждаются скрытые чувства. Оживает истинная сущность. В отсутствии рамок создаются шедевры и приходят кровавые вожди. Во время пика бесправия русского крестьянства, к нам пришел золотой век литературы и наступило время деградации общества. Пресловутые декабристы, боролись не за свободу угнетенного большинства, а за свое место в истории. В Европе гремела техническая революция, а у нас баб запрягали в соху, чтобы прокормить барина, который решил устроить бал, как в европах. Такого унижения как в начале 19в, свободолюбивый русский народ не испытывал никогда. Прививка полученная в те годы аукнется стране в первую мировую. Блаженный (богоугодный дурак) царь, коррумпированные чиновники и паркетное офицерство проиграли четыре войны. Пришедших к власти дегенератов, спасла случайность. Когда американские войска хозяйничали на дальнем востоке, а Архангельск был оккупирован Англичанами, выяснилось, что у них в метрополиях неспокойно и свирепствует эпидемия испанки. Хорошо хватило сил, добить “братьев славян”, грабивших сибирь под флагами Чехословацкого корпуса, но западные территории пришлось отдать. Это было мое, крайне спортное но взвешенное мнение, о развитии человека в комфортных условиях и свободе выбора.