Вообще, мама меня любила, хоть и подчас очень уж беспокойной любовью. А папа — баловал. Нещадно. И братья любили тоже. И пусть порой, особенно в том, что касалось мальчиков, которым я нравилась, эта любовь выглядела, как немотивированная агрессия, точно знаю — любили.
И вот сейчас, какой-то там выходец из сумасшедшего магического… что тут у них тут… средневековье? первобытнообщинный строй? не суть… будет рычать на меня, обзываться и говорить: «Заткнись»?! Ну, это, знаете ли, ни в какие ворота…
Но моё молчание, видимо, было ошибочно истолковано, как покорность.
Больше не рычали.
Вместо этого хлопнули в ладоши и вспыхнул свет.
Такой яркий, что я зажмурилась!
А когда открыла глаза, стало понятно, почему их так резануло.
Просто я стояла в центре святящегося четырёхугольника, причём за границей света оставалась пусть не та же тьма, но всё же полумрак.
Прищурившись, разглядела в этом полумраке высокую кровать под балдахином, на которой вальяжно развалился тёмный плечистый силуэт.
— Раздевайся! — снова рычание. Злое причём. И голос… мягко говоря, неприятный. И… нет, мне не показалось, язык у лорда заплетается.
— Я просто хотела сказать, — чего мне стоило произнести это ровным тоном, в то время, как внутри всё так и клокотало от ярости, одна я знаю. Но всё же надо бы объяснить этому бешеному кинжал…
— Заткнись, я сказал, шлюха!! — оклик был такой злой, что я зубы чуть в пыль не искрошила. И всё же не выдержала.
— Шлюха-не шлюха, под тобой не валялась!
Знаю, грубо. Неосторожно. Неосмотрительно. Некрасиво, наконец.
И очень, очень опрометчиво.
Но я вообще-то к этому психу в жёны не набивалась! Это он, значит, моего мужа убил, то есть Катлининого, но не суть, меня сюда притащил, женился по каким-то нагшасским обычаям… И пусть во время «венчания» я ни лица его, ни его самого не видела, обращались со мной почтительно! А сейчас, значит, шлюха?! С какой-то радости я должна это терпеть?!
— Так щас поваляешься, — прорычали с явной угрозой. — Раздевайся, я сказал!!
Что-то очень резануло слух. Прямо сильно резануло. Но что именно, я понять не успела. Потому что как-то само собой вырвалось:
— Нет.
— Нет?! — рычание в визг перешло. Прям в фальцет. Прям истерика какая-то, честное слово. И это — лорд?! Мой, с позволения Безликой, муж?! Который на людях лорд, а с женой в спальне — быдло?!
— Нет, — тихо, но твёрдо подтвердила я.
Кровать заскрипела. Лорд поднимался.
Он приблизился, двигаясь как-то неловко. Как будто спешил показать, какой он тут весь из себя и вообще главный, но что-то его сдерживало. И покачивало при этом.
