Снижение уровня компетентности правящих (или претендующих на эту роль), которое отметил Станислав Лем, происходит не потому, что лидеры стали глупее или корыстнее по сравнению с Петром Великим, Аблай-ханом или Цезарем. За последнее столетие произошло настолько существенное усложнение задач управления страной, что стало невозможным принятие правильных решений одним или группой лидеров. Правильные решения, по моему мнению, - это решения, принимаемые в интересах каждого казахстанца. И, чтобы решения были правильными, все казахстанцы должны постоянно сверять их на соответствие своим интересам, отвергать те решения, которые ведут к лишениям, якобы временным, и те решения, которые создают несправедливые условия, якобы необходимые для светлого капиталистического будущего. Лидерам, которых мы избираем, надо доверять, раз мы их избрали, но они такие же люди, как и мы, и их надо проверять также, как проверяют нашу работу наши руководители. Надо помнить, что в сложных вопросах управления страной лидеры разбираются не лучше своего народа, из которого они вышли и из которого выйдут новые лидеры. Они лидеры в управлении страной, потому что они к этому стремятся, а мы к этому не стремимся. Они являются лидерами только потому, что в обществе существует разделение труда: одни профессионально выращивают хлеб для всех, другие плавят металл для всех, третьи работают в государственном аппарате для всех, четвертые решают научные и философские проблемы для всех, пятые учат всех остальных, шестые воруют у всех, седьмые обеспечивают безопасность для всех и т.д. И во всех этих видах праведного и неправедного труда есть люди гениальные и не очень, трудолюбивые и не очень, честные и не очень. Но все они - казахстанцы и в их интересах нужно иметь четко выраженную национальную идею и знать, что делать для ее реализации.
Трудность формирования национальной идеи связана с нашим представлением об идеях этого уровня. Мы привыкли к тому, что идеи прогресса всего общества, всей страны носят некий "высокий", отвлеченный характер и связаны с достижением некоего всеобщего блага. Ради этого будущего всеобщего блага надо многим жертвовать и напряженно трудиться. Но мы твердо при этом знаем, что, когда оно наступит, все достанется "всему народу" или, в лучшем случае - некоему мифическому среднестатистическому человеку, а не каждому конкретному человеку. На протяжении десятилетий мы привыкли к тому, что реализация высоких идей производится в интересах "всего общества" и не доходит до простого человека. Надо, кстати, заметить, что это происходило не только во времена Советской власти и не только в бывшем СССР.
