Женщина взяла пару тыкв, свечи и выбежала, оставив Аннабель и яблоко одних.
— Ты решила у нее служанкой подработать?
— Замолчи, скажи спасибо, что мы ночуем не на улице.
— По мне — так лучше бы мы ночевали на улице. Она даже тебя не покормила. Какая в таком случае разница — ночуешь ты на улице или в помещении.
— Она просто увлеклась работой.
— Работой? Да зачем она это вообще делает? И зачем ей столько тыкв? Почему до тебя до сих пор не дошло. Она ненормальная, живет одна в этом маленьком домике. В глуши. Закрывает наглухо все окна и двери. Как будто и не сквозняка вовсе боится. Хотя в ее случае я бы боялся. И как ты только не умерла еще от этой жуткой жары. У меня вся кожура соком покрылась.
— Прекрати, у всех свои особенности.
— Знаешь ли, я тоже особенный. Я яблоко. Не «помидор» кстати! Да как она вообще посмела назвать меня помидором!
— А, ты спроси ее об этом, — язвительно ответила Аннабель.
— Вы подмели? — за спиной девочки возникла женщина.
— Да.
— Так чего же вы ждете? Разносите тыквы. Я вам все дала.
— Да, конечно.
Аннабель взяла со стола тыкву и свечи и вынесла их из кухни. Поставила на последний свободный подоконник в гостиной и вернулась на кухню. Вместе с женщиной они быстро разнесли все тыквы и освободили стол.
— Ну, что ж все готово к празднику. А теперь мы вкусим дары уходящего года. Вы когда-нибудь ели тыквенные пирожки?
— Нет, — солгала Аннабель.
— Ох, они вам понравятся. Я сама их готовлю.
— Как будто, есть кто-то, кто приготовит их за нее, — прошептало яблоко.
— Не язви, я постараюсь, незаметно скормить тебе хотя бы один.
— Так она меня и кормить не собирается?
— Я не знаю.
— Так спроси.
— Спроси сам.
— Пожалуйста, тише, вы отвлекаете меня, — возмутилась женщина.
Прошло достаточно много времени пока пирожки не приготовились. Потому как женщина постоянно забывала тот или иной ингредиент.
Но наконец, все было готово. Женщина поставила на стол большое блюдо и по одному клала на него приготовленный только-только пирожок. Девочка перекладывала их к себе на тарелку. Они были горячими, ароматными и вкусными. Оттого, что Аннабель весь день не ела, аппетит был просто зверский. Яблоку тоже повезло. Ему скормили самый большой пирожок. Он даже стал меньше жаловаться.
— Знаете, иногда меня одолевают странные желания… Это не то, о чем вы подумали. Это…
Но она не успела договорить. Настенные часы с кукушкой пробили полночь.
Вдруг с женщиной начало происходить нечто странное. На ее хорошеньком личике появились длинные, жесткие вибриссы, а на коже стали расти волоски, превращающиеся в заметный шерстяной покров. Уши поднялись на макушку и изменили форму. Сама же она уменьшалась. Становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в мышь, а превратившись в неё, с громким писком убежала. Аннабель посмотрела на то место, где раньше сидела женщина. Потом на яблоко и вокруг. В тот момент, когда она перевела взгляд с яблока на помещение, девочка увидела то, что с домом также происходят какие-то странные изменения. Стены приобрели желто-оранжевый окрас и поменяли фактуру. Все вещи и мебель начали обрастать наслаивающимися, белыми пластами, напоминающими паутину. И с каждой новой секундой, эта паутина становилась все плотней. Аннабель схватила клетку с яблоком и выбежала в гостиную. Попыталась пройти в холл. Но там уже все превратилось в одну сплошную тыквенную мякоть. Тогда она побежала в противоположный конец здания в надежде найти выход. Но его не оказалось. Окон уже не было. Свет, исходивший до этого от электрических лам — померк. Аннабель вынула свой нож для масла и начала им размахивать. Пока не наткнулась в темноте лезвием на тыквенную мякоть. Она чуть надавила и к ее великой удаче нож прошел сквозь. Девочка стала вырезать проход так, как будто то была глазница или рот праздничной тыквы. Она резала и толкала, резала и толкала. Пока не появилась дыра нужного размера. Девочка вместе с яблоком выбралась наружу. На выходе споткнулась, но не упала. Прошла несколько метров вперед и обернулась. Перед ними была огромная тыква с зияющей дырой в боку.
