Несмотря на чистоту в помещение, отец по-прежнему выглядит неряшливо и неотесанно. На нем огромная клетчатая куртка, одетая поверх дырявой темно-синей рубашки, джинсы заляпаны краской, а на ногах ботинки – сейчас он работает маляром. Он не выбрит и выглядит немного мрачнее, чем при нашей последней встрече год назад, но его глаза ясны, не налиты кровью, и, хотя от него несет сигаретным дымом, но запаха алкоголя не чувствуется.
Увидев меня стоящей напротив стола, он спотыкается и хватается за дверной косяк.
– Срань господня. – Он внимательно смотрит на меня и моргает. – Что ты здесь делаешь? Я думал, ты не сможешь приехать домой на Рождество?
Я теснее прижимаюсь к Мише, словно он мой защитный механизм. Хотя я знаю, что отцу гораздо лучше, не так просто полностью забыть прошлое. Его пьянство. Его обвинения в смерти матери. Когда он даже не мог смотреть на меня, потому что ему было слишком больно.
– Да, у нас изменились планы, – отвечаю я и чувствую прикосновения пальцев Миши.
Папа отпускает дверной косяк и подходит к кухонному прилавку.
– Ну, я рад, Элла, – неуклюже произносит он, что случается часто, когда мы оказываемся рядом друг с другом. Он напряженно массирует шею, оглядывая чистую кухню. – Если бы я знал, что ты придешь, купил бы еды или еще что-нибудь.
– Все в порядке, – заверяю его. – Вообще-то мы остановились у Миши.
Папа переводит взгляд то на меня, то на Мишу.
– Это хорошо, наверное.
Между нами повисает молчание, и у меня не выходят из головы слова, которые мама написала о нем в дневнике. Как она не особо сильно радовалась своему предстоящему замужеству. Как ее мать не хотела, чтобы она выходила за него замуж. О ее подавленности. Знал ли он обо всем этом? Ведь однажды он сказал мне, что не всегда было все плохо, между ними существовало и что-то хорошее. Неужели причиной тому было сокрытие от него депрессии и мрачных мыслей? Так ли у меня происходит с Мишей: я не могу поговорить с ним о своих страхах перед замужеством и о совместном будущем.
Наконец Миша откашливается и тычет меня локтем в бок.
– Кстати. – Я отгоняю мысли прочь. – Вообще-то мне нужно тебе кое-что сказать.
Папа в замешательстве прислоняется к столешнице и складывает руки на груди.
– Ладно.
– Помнишь, пару недель назад я сказала тебе, что мы с Мишей собираемся пожениться? – Я потираю камушки на кольце, стараясь скрыть нервозность в голосе. Даже не знаю из-за чего я нервничаю, помимо того, что опасаюсь слов и поступков отца, которые могут разрушит то удивительное настроение, в котором прибывала в последнее время. Наверное, это никуда не исчезнувшие шрамы моего прошлого приводят к беспокойству.
