с примесью корицы. На столешнице и столе не громоздятся кипы просроченных счетов. Помню, в прошлый мой приезд дом собирались забрать за неуплату, но отец решил проблему, работая сверхурочно и выплачивая просроченную сумму.
– Ух ты, – оборачиваясь восклицает Миша и, осматривая кухню, подскрёбывает подбородок. – У меня такое чувство, будто я очутился в Сумеречной зоне.
Я отпускаю его руку и, пройдя через кухню к столу, беру декоративного керамического петуха. Голова отскакивает и раздается громкий петушиный возглас, когда я заглядываю внутрь.
– О Боже, домашнее печенье.
Миша смеется и подходит сзади ко мне.
– Твой голос звучит так очаровательно. – Он отводит мои волосы в сторону и губами ласкают шею. – Такое возбуждение из-за печенья.
Я достаю печенье и опускаю петушиную голову на место, а потом ставлю банку обратно на стол.
– И что? Единственное печенье, которое у меня было в детстве – Орео. – Я откусываю кусочек домашнего шоколадного печенья и поворачиваюсь к нему лицом. – И ты постоянно заставлял делиться ими, а после забирал половинку со всей начинкой. Ты всегда давал мне все, что я хотела, кроме тех чертовых печений.
Он умыкает большую часть моего печенья.
– Что тут сказать? Я может и люблю тебя, но глазурь люблю немного больше. – Он проглатывает печенье, а потом открывает рот, чтобы откусить еще кусочек, но я запихиваю печенье в рот, вскидываю брови и награждаю его самонадеянным взглядом.
На его лице также проявляются дерзкие черты, а затем он накрывает мой рот своим, просовывая язык между моих губ, пытаясь украсть кусочки жеваного печенья.
Я отшатываюсь, смеюсь и корчу гримасу отвращения.
– Ты такой отвратительный, – говорю я, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Он, улыбаясь, облизывает губы.
– Я выиграл.
Я высовываю язык, на котором прилипли кусочки жеваного печенья.
– Вот это ты только что съел.
Его язык снова скользит по губам.
– И оно было очень-очень вкусным.
Я качаю головой, но не могу перестать улыбаться, а потом закатываю глаза, потому что превращаюсь в одну из тех девушек, которые бегают вокруг своего парня... жениха... будущего мужа. Реальность обрушивается на меня, и мои глаза от изумления широко раскрываются.
– Черт возьми, я вскоре стану Эллой Мэй Скотт. – Я делаю вдох, сама не понимая: то ли меня охватывает паника, то ли удивление.
Уголки губ Миши опускаются вниз, он хмурится и дерзкое выражение исчезает с его лица. Не знаю, причина того, что он тоже это осознал или того, как встревоженно прозвучали мои слова. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но тут в кухню входит папа, и слова застревают у меня в горле.
