— Давненько не было от него посылок, давайте сюда и свободны, нечего харчи бесплатно есть! — барин вытер жирные руки о белое полотенце и выжидающе уставился на Валенсию.
— Да, конечно, сейчас, — девушка решила закрыть глаза на откровенное хамство хозяина, отдать посылку и убираться восвояси. Коробочка перекочевала в руки-лапы господина Шерстобитова.
— И это всё? — грубый рык вырвался из горла. — Он обещал три штуки, а прислал одну, решил обмануть меня? — Дормидонт Силантьевич зыркнул глазами-бусинами на Валенсию, будто подозревая её в воровстве. Но тут заметил маленький бумажный треугольник на дне коробки и, развернув его, не просто покраснел, а лицом стал схож с томатом. — Это что? Он ставит мне ультиматумы? Ну, наглец, ну подлец, не увидит он больше своей семьи!
— Мы должны откланяться, спасибо за хлеб-соль, — первым встал Уилфред, подошёл к жене и подал руку.
— Стой, ответ этому проходимцу передашь, проводник, раз уж тут оказалась. Сейчас напишу, — голосом, не терпящем возражений, произнёс получатель посылки.
«Хам! Как бы безболезненно отказаться? И попробовать переместиться не могу, Пупс всё ещё не появился»
— Я не смогу письмо передать, заказ на посылку поступил не на прямую от заказчика, а через биржу. Так что подавайте заявку по всем правилам, возможно письмо быстро дойдёт до адресата.
— Нет-нет, подождите, — Марфа вскочила со своего места, подбежала к папеньке и, открыв рот, оглушила своей новостью не только родителя, но и всех присутствующих. — Я влюбилась, позвольте мне обрести своё счастье, отец! Господин Уилфред так на меня смотрел, вёл со мной занимательные беседы, что я мгновенно и безоговорочно влюбилась.
Валенсия удивлённо посмотрела на мужа, но тот лишь незаметно пожал плечами.
— Что? — деревянный стул отлетел к стене. — Ты посмел ухаживать за моей дочерью, не спросив меня?
Несмотря на внушительные габариты, мужчина двигался очень плавно и быстро. Ровно через мгновение Уил висел на вытянутой руке в воздухе.
Вериан вскочил с места, но первой на руке барина повисла Марфа со словами: «Папенька, не губи, а благослови!»
Дормидонт Силантьевич перевёл взгляд на дочку и уже более спокойно произнёс:
— Ты, конечно, засиделась в девках, Марфуша, но он же кошак! Нас все соседи засмеют. Не позволяю! И это моё последнее слово!
Марфа Дормидонтовна, всхлипнула и вылетела из столовой, оповещая округу о своём горе посредством плача.
— Ничего, проревётся и образумится, да я и с соседями договорился о смотринах. Хорошего медведя в женихи присмотрел, — произнёс грозный родитель, опуская Уила на пол. — А теперь, если у моего сына нет подобных новостей в отношении проводника, то вернёмся к письму. Отказываться от передачи письма не советую, барышня, от этого зависят жизни. Пройдёмте со мной, я кое-что вам покажу. И после увиденного не стоит куда-либо бежать, никто не поверит, а если и поверит, то к моменту прибытия тут будет чисто и пусто!
