Год назад он притащил в «Высокие Сосны» истекающего кровью отца — бывшего ветерана, прошедшего войну с Кембирей. Уйдя в отставку, Томас Обрайн стал арендатором на моих землях. Дела у них шли неплохо, пока не случилась засуха и голод, а до королевских лесов от нас и рукой подать…
Охотиться в них с каждым днем становилось все заманчивее, несмотря на то, что в Валоре за браконьерство лишали жизни. Вот так, выпускали стрелы, начиненные Светлой магией, и если жертва сбегала, не сдавшись королевскому правосудию, то могла просто-напросто умереть от незатянувшихся ран.
Тех же, кого ловили, ждал серьезный тюремный срок.
Но это мало кого останавливало, и я успела погасить с десяток таких меток, потому что не могла позволить, чтобы мои люди истекли кровью у меня на руках, а уж тем более сидели в тюрьмах долгие годы за сущие пустяки!.. Правда, я всегда брала с них клятву, что такого больше не повторится.
Вот и Никлас в тот раз мне поклялся — и за себя, и за отца.
Но это не помешало ему сейчас притащиться в Бростон-Холл за помощью и признаться, что он снова охотился в королевском лесу! И теперь у меня было полное право бурчать, ковыряясь в его ране, пытаясь подцепить проклятую магическую метку!
— Вы, Обрайны, потеряли не только страх, но и совесть, — заявила ему. — Значит, нарушил клятву, а потом заявился к Бростонам? Неужели не понимаешь, что это не мой дом?! Сюда нельзя приходить, истекая кровью, с меткой королевского преступника на своем плече. Это опасно, в конце-то концов! А что, если бы в эту конюшню вошла не я… Кстати, что ты сделал с конюхом? Или же с конюхами?!
— Он был один, и я отправил его погулять, — оскалился он. — Вернется через пару часов и ничего не будет помнить.
— Хорошо, — сказала ему. Хотя, что уж тут хорошего? — Тебя кто-нибудь видел?
— Нет.
— А если бы увидели?! Думаешь, тебя бы пожалели, погладив по голове? Разве ты не знаешь, что охота в королевских лесах расценивается как воровство из собственного кармана его Величества короля Вильяма?
— Мне некуда было больше идти, Одри!
Тут Никлас вцепился мне в руку и закрыл глаза, потому что я все-таки обнаружила и мстительно уничтожила ту самую метку. Теперь дело оставалось за малым — затянуть рану, а затем запустить ускоренный процесс регенерации.
— Потерпи, — сказала ему. — И руку мою отпусти, она мне еще пригодится, — после чего принялась осторожно сращивать края его раны. Спешила, понимая, что времени у нас в обрез, и в любой момент сюда может кто-то войти — пусть не конюх, так кто-то другой, — но ни мне, ни ему не нужны были лишние свидетели.
