В «Высокие Сосны» ненадолго заглянули и монахини со своими воспитанниками. Их посадили отдельно, и они, быстро отобедав, поблагодарили нас за гостеприимство и довольно скоро засобирались восвояси. Провожала я их вместе с Тайлером — три монастырские телеги покатили по подъездной дороге, подпрыгивая на ухабах и поднимая клубы пыли.
После этого мой муж подхватил меня под локоть и повел к гостям. Но по дороге уставился на разбежавшиеся по светло-желтому фасаду «Высоких Сосен» трещины и спросил, почему мой дом нуждается в починке. Уж не потому ли, что приют при монастыре Святой Анны в нем не нуждается?
На это я покачала головой.
— Четыре года назад в Гленншире случилось сильное землетрясение, а за ним пришел разрушительный ураган. Похоже, в то время вы были в Эрхе и ничего из этого не застали. — Он кивнул, подтверждая мои слова. — Крышу мне удалось починить, — правда, не до конца, — а до остального как-то не дошли руки.
— Я это исправлю, — неожиданно заявил он и повел меня в сад.
Но не успели мы дойти до столов, накрытых белоснежными скатертями, как кто-то снова крикнул «Горько!», на что я привычно закатила глаза, позволив Тайлору себя поцеловать — уже в который раз за вечер!..
Но на этот раз я не почувствовала вкуса его поцелуя, потому что последние его слова породили во мне новые, крайне тревожные мысли, отравлявшие и так непростое мое существование. «Высокие Сосны» были моим домом и стали моим приданным вместе с земельными владениями в Гленншире. Теперь же, по проклятому брачному договору, все это — все, вместе со мной! — переходило в сосбвенность к моему мужу.
А теперь это его замечание насчет «исправить»…
Неужели он станет устанавливать здесь свои порядки?! Поднимет арендную плату — сейчас, в третий неурожайный год?! Запретит строительство последних каналов — а ведь мы почти закончили, осталось лишь соединить их с озером Таннер и довести до дальних полей, так отчаянно нуждавшихся в воде? А еще дети в приюте, и те, кто проживал в Храме Арату — неужели они останутся без еды и скромных средств на содержание, которые мне до этого удавалось им выделять?!
Потому что нашему королю не было ни до чего дела. Государственная казна который год была пуста, налоги продолжали расти, несмотря на неурожаи и голод, — его Величество куда сильнее интересовала война далеко от наших границ, чем то, что происходило в страдающей от засухи стране.
— Одри, что-то случилось? Ты побледнела, — встревожился Тайлор Бростон, когда я, погруженная в свои не слишком-то веселые мысли, побрела ко входу в дом.
