Это были те самые люди, которых я знала… Кто-то жил на моих землях, кого-то я видела на воскресных службах, кому-то помогала целительской магией и продовольствием. Теперь же они явились в мой дом и смотрели на меня…
Зачем?! Чтобы убить своего врага? Леди Одри Бростон, Светлую магичку…
Ну что же, если так, то пусть пробуют!
Сложив руки на груди, смело выдержала взгляд Никласа, остановившегося на дороже возле крыльца. Потому что дальше его не пустили.
— Вы явились в мой дом без приглашения, — сказала ему. — И вам здесь не рады. У меня нет ни оружия, ни продовольствия. Здесь убежище для стариков, детей и женщин, и еда найдется только для них.
Защитники «Высоких Сосен» зашумели согласно, но Никлас поднял руку, призывая их к тишине. Шагнул было ко мне, но Тобиас вскинул арбалет. По его лицу стало понятно, что он выстрелит не раздумывая. Несколько человек сделали то же самое, а из толпы кто-то посоветовал Обрайну убираться ко всем чертям и людей своих уводить.
— Опустите оружие. Я не причиню вреда леди Одри, — спокойно заявил тот. Затем, усмехнувшись, добавил: — Уж кто-то, но не я! Вот, — расстегнув перевязь, он отдал меч сопровождающему его Бену. — Я приехал, чтобы поговорить с Одри Нейтон, — Никлас почему-то назвал мое девичье имя, — и, клянусь Темным Богом Арату, я не держу зла в своих мыслях.
Народ зашумел, но решение надо было принимать мне.
— Хорошо, — сказала ему. — Если ты не держишь зла в своих мыслях, то давай поговорим.
— Наедине, Одри! — произнес он. — Мне надо тебе сказать то, что предназначается только для твоих ушей. А потом я уеду, клянусь, и людей своих уведу!
И я, прикусив губу, кивнула. Потому что это был Никлас… То же лицо, те же знакомые руки. Мой Никлас, но успевший стать чужим. В черной форме Армии Справедливости, с охранными оберегами на груди, от которых фонило Темной Магией. Командир отряда, сколоченного из крепких греннширских парней.
Человек, от которого зависело благополучие не только меня, но и тех, за кого я была в ответе.
— Тобиас, я справлюсь, — негромко сказала своему охраннику, не спешившему опускать арбалет. — Проходи, — повернулась к Никласу. — Извини, я не смогу угостить тебя чаем. Ты явился не в слишком-то урочный час.
— Я приехал не для того, чтобы пить с тобой чай, — заявил он, когда мы оказались в гостиной.
Но разговаривать за круглым столом, куда я было направилась, Никлас не захотел. Вместо этого уверенно протопал дальше, словно был хозяином в этом доме. Открыл дверь в Цветочный Салон, указав мне на софу, на которой мы частенько с ним разговаривали.
