Дело в том, что я — нуэ.
«Нуэ» — так в Рунне называют все инородное, попавшее сюда через порталы из других миров. И я, попаданка с Земли, для местных тоже нуэ.
Я — попаданка, вы не ослышались. И я не знаю, чем обусловлено мое появление здесь чуть больше года назад. Равновозможно, что это была странная случайность, злой рок или хитрая задумка коварной судьбы. Хорошо помню тот вечер, когда, поссорившись с неверным бывшим, изменившим мне во время летнего похода прямо в соседней палатке, я бежала по ночному полю, зареванная, опустошенная. Мчалась со всех ног навстречу грозе. А потом небо расколола мощнейшая молния и, подобно сверкающей стреле, ударила прямо в меня…
Очнулась я уже в Рунне…
Здесь все уверены, что нуэ — явление страшное, приносящее только несчастье, а посему подлежащее немедленному уничтожению. Но мне повезло. Я попала в тело умершей от болезни Алины Блэйс, купеческой дочери, и ее семья не заметила подмену. Детей у семейства Блэйс имелось много — только месяц назад народились самые младшие крохи-близнецы — поэтому матушке было не меня. Отец вообще с отпрысками не общался — он занимался торговлей, почти всегда находился в разъездах.
Мой секрет разоблачила старая нянька-сиделка, но добрая женщина меня пожалела и никому не выдала. Она — потомственная колдунья — помогла мне скрыть свою сущность под мороком и строго-настрого запретила даже заикаться о своей истинной природе.
Чтобы не привлечь внимания и выжить, я привыкла быть тише воды, ниже травы и покладистее коровы. Не скажу, что это далось мне просто — в своем мире я привыкла к другому — но, в конце концов, я научилась не отсвечивать и прятать настоящую себя под маской молчаливой серой мышки из многодетной семьи. Ничем не выделяться.
Такая жизнь была мне не по вкусу, но ради собственной безопасности пришлось пока смириться. Хотя, в тайных мыслях я мечтала, что однажды все изменится…
Тем временем демон подписал документы и, пообещав забрать меня с утра, покинул кабинет Хасифа. Тот же, в свою очередь, позвал евнуха и велел ему собирать мои вещи. Перед тем, как отпустить меня в женские покои, ифрит приблизился вплотную и пристально вгляделся в мое лицо. Его синеватые пальцы окольцевали мой подбородок, заставили закинуть голову. Хасиф склонился к моим губам и поцеловал, настойчиво, медленно, властно. Я догадалась — он решил «попробовать» меня. Испугался — вдруг упустил нечто притягательное, отдав вот так, от щедрот, другу нелюбимую жену? Как говорится в пословице — «что имеем, не храним, потерявши — плачем».
