Он кивнул и под локоток вытащил маму на терраску. Маша вздохнула и пошла следом, провожать. Мама филигранно умела закатывать истерики и изводила ими и ее, и отца, сколько Маша себя помнила. Однако отец ее любил, а Маша старалась прощать и не обращать внимания. Матушка чем-то напоминала ей миссис Беннет из книги Остин «Гордость и предубеждение» — такая же недалекая и капризная, с таким же маниакальным желанием видеть дочь замужем.
На полпути к машине мама вырвалась и помчалась по вскопанной земле к соседскому забору. Маша охнула и прикрыла рот рукой. Михаил поливал грядки на своем участке.
— Ты! Бык-осеменитель!
— Мама, не надо!
Маша бросилась к ней, да куда там! Теперь маму не смог бы остановить даже бронепоезд.
Михаил повернулся к забору, перекрыв воду.
— Простите, вы это мне?
— Мама!
— Люся!
Никакой реакции.
— Как не стыдно! Вы разбили чужую семью!
В приступе патетики мама легко переходила с «вы» на «ты» и наоборот, а ругательства искусно маскировала изысканными фразами.
Михаил вопросительно посмотрел на Машу. Она не знала, куда деваться от стыда. И чем она думала, подтверждая мамины бредовые мысли?! Они с соседом только-только помирились…
— Люся! Поехали домой, моя черешенка!
Отец обходил маму с тылу, намереваясь произвести захват. К счастью, Михаил не отвечал на гневные мамины тирады. Он застыл, как суслик в степи, «столбиком».
— Вы сломали жизнь моему… А-а-а!
Маша и сама испугалась и чуть не взвизгнула, когда струя воды из шланга окатила маму с головы до ног.
— А-а-а! — вопила мама. — Ты! Ты! Вы! Это!
— Ой, простите, — невозмутимо произнес Михаил. — Палец соскочил.
— Люся! — Отец все же потерял терпение. — Марш в машину!
Ошеломленная мама вдруг послушалась и обмякла на муже.
— Отведи меня, Жорик…
— Доча, включи телефон, — попросил отец, запихнув жену на переднее сидение. — Я тебе позвоню.
— Хорошо, пап, — вздохнула Маша.
Когда машина скрылась за поворотом, она посмотрела на соседский участок. По-хорошему, надо извиниться за скандал, устроенный мамой. И за собственную глупость. Однако Михаила за забором уже не было.
Маша поплелась домой. Завтра, все — завтра.
Мамина истерика отняла последние силы. Маша даже посуду бросила немытой, заперла дверь и, не раздеваясь, упала на кровать.
Насыщенный выдался денек. Ноги гудели от усталости, голова — от стресса. Хуже всего, это не конец истории. Мама непременно обсудит Машину беременность с Толиком, и неизвестно, во что все это выльется. Но больше всего Машу беспокоил сосед. Какая же она свинья! Так его подставила…
