Принцесса ничего не ответила, только продолжила выполнять задание. К тому времени, как оно закончилось, в кабинете их осталось всего четверо. Ард получил десять баллов, Тиара — девять.
— Спасибо, — поблагодарил он, когда они спускались в комнаты, — прости, что так получилось.
— Не твоя вина.
— И за вчерашнее тоже прости.
Тиара удивленно оглянулась.
— За что? Ты осуждаешь меня — это твое право. Ты человек, тебе не понять…
— Зато я должна была понять, что ты растеряна и тебе плохо. И поддержать, а не вести себя так, как вела, — Ард поймал ее за руку. — Что бы не случилось, не хочу тебя терять. И осуждать тоже не буду, никогда. Ты умная, ты сделаешь правильный выбор. Я верю.
Тиара нерешительно улыбнулась. Ей стало немного, но легче.
— Мир? — спросил Ард.
— Мир, — кивнула принцесса.
— Я побегу на тренировку тогда…
— Подожди! У нас завтра магическое испытание, подумай лучше, что ты будешь делать, как выкрутишься!
Ард уже прыгал через стуапеньки вниз по лестнице, направляясь в комнату Раймонда.
— Буду решать проблемы по мере поступления! — беспечно выкрикнул он.
Тиара лишь покачала головой и невольно прикоснулась к кулону на шее. Он постоянно напоминал о том, кто его подарил, будто на ней уже висела табличка с именем владельца. Именно так воспринимался ректор, не как будущий супруг и любимый. И от этого что-то нехорошо давило в груди.
«Мы не люди, у нас все иначе», — говорила себе Тиара спустя полчаса, так и не избавившись от этих мыслей.
Она нервно прохаживалась по комнате, пока взгляд не упал на две мелькающие в наступающих сумерках рубашки: Аркадия и Раймонд продолжали тренировку и, кажется, даже не чувствовали первого морозца, предвестника зимы. Вот, кому повезло, вот, у кого есть шанс на взаимную любовь и обычную семью. А она… хорошо, если будет испытывать к Рамису хотя бы прежнее уважение.
Отбор подходил к концу, а Тиара чувствовала себя все более и более неуверенно. А еще она прекрасно понимала, что, не смотря на все их дружеские обещания, с Аркадией придется расстаться — Рамис просто выгонит ее прочь после церемонии, и не вчерашней адептке спорить с его решением.
— Предпоследнее испытание, дамочки! — какой же громкий и сильный был голос у леди Ивейн, особенно ранним утром, особенно, когда у всех без исключения адепток, зябко переминающихся с ноги на ногу в подвале замка, раскалывалась голова. — Вижу, что вы не в форме, но это не нарушает главного правила — одинаковых условий для всех. Хотя, какие же они равные, если некоторые из вас те еще размазни?
