Его решили проучить.
Проверить, разумеется, но и наказать.
За молчание. Дерзость. И политические ходы, неотрывно связанные с интригами.
Молчание — в попытке скрыть от киоса соседнего государства информацию о существовании у него дочери.
Дерзость — соблазнении этой самой дочери, в результате которой у Лори под сердцем растут два демоненка.
Интриги — а как иначе назвать их ход с Фреосом? Тот, что привел в результате к сведению военного конфликта на нет.
Как ни посмотри, но их действия были продиктованы необходимостью.
И все же ему приходится расплачиваться.
Хитрый старый лис, ничего не скажешь.
Стратег, которому стоит лишь аплодировать.
Да, Римонд восхищал его. И слова про детей, которые унаследуют характер и привычки дедушки, вовсе не были пустыми.
Но сперва стоит пройти поставленную задачу, загнав бефаров в ловушку.
Но Высшие умертвия проявляли чудеса упертости, никак не желая покоряться нахальному демоненку, возомнившему себя всесильным.
— А смелости ему не занимать, да, Тирйел? — Ширйек потер обожженное бедро.
— Меня больше интересует, что ты такое сделал, Ноал, что наш Хозяин решил преподнести тебя нам в качестве игрушки?
Ноал даже опешил от такого определения, чем и поспешил воспользоваться обиженный ранением Ширйек, ударив по нему с двух сторон лавиной фиолетовых ножей, сотканных из чистейшей магии.
И снова оружие нашло свою цель, пропоров, пусть и вскользь, по левому боку, разрезая рубашку.
Инстинктивно приложив к ране ладонь, с которой сорвалось целебное золотое свечение, Ноал оскалился.
— Всего-навсего попросил руки его дочери.
Бефары разразились дружным хохотом, давая ему секундную передышку.
— У нашего господина отличное чувство юмора, — заметил Тирйел, отправляя в полет ближайший булыжник.
Щелчок его пальцев, и камень объял огонь, направляясь в сторону задравшего голову Ноала.
— Ребят, я полностью разделяю ваше веселье, — Ноал поднял руку, заставляя камень разлететься в пыль, посыпав все вокруг бежевым облаком, облепившим его одежду, словно вуаль. — И все же, думаю, наша беседа несколько затянулась.
Призванный гремуар, который он ранее обронил, раскрылся на необходимой странбице.
— Хум анхакара адеза, хум припара брапхувта!
Под ступнями бефаров начали разрастаться концентрические круги, заставляя умертвия застыть в неестественной позе.
— Кахеро саджанони наза!
В кругах начала проявляться рунная вязь, но и бефары не хотели сдаваться так просто, всячески пытаясь вытянуть из ограничивающих заклятий силы.
