Торговец заторопился, ошарашенный подобным заявлением командующего, наскоро перебирая ключи. Связка упала из его дрожащих рук, обеспечив мне еще немного времени.
Подвинула деревянный ящик к окну, потихоньку открыла его, подпрыгнула и начала протискиваться. Второй раз я недооценила свои бедра, будь они неладны! Кажется, я застряла! По звуку слышала, как торговец уже вставляет ключ в замочную скважину. С трудом удалось сдержать слезы бессилия, выдохнуть и перестать паниковать. Как только тело немножко расслабилось, получилось пролезть в небольшую дыру. Мешком рухнула вниз, ударившись головой и спиной, но боли не почувствовала, резко вскочив и озираясь по сторонам. Пока лихорадочно соображала, куда бежать, из кустов выпрыгнул Барт, в прыжке обратившись во взрослого волка.
— Кажется, у меня дежавю, малыш… — улыбнулась фамильяру, прежде, чем вскочить на его спину.
В то время, как гвардейцы зашли в лавку, я уже мчалась в сторону леса на приметном белом волке, оставшись, однако, незамеченной.
Мне нужно вернуться в академию, туда гвардейцам хода нет, таков договор между королем и прошлым ректором. Но все пути к переходу закрыты, столицу заполонили гвардейцы. Кажется, придется пересидеть какое-то время здесь. Сползла со спины Бартоломью и устало рухнула на землю. После нервной встряски всегда приходит усталость, но вместе с тем полное расслабление.
Но как оказалось, гвардейцы не были единственной бедой. Отстраненно заметила, что солнце уже не жгет, и свет какой-то странный. Неужели это…?
Устремив взор в небо, немного прикрыла глаза ладонью и сощурила их, потому что глаза ужасно резал этот свет. Что-то темное двигалось к солнечному диску.
— Не может быть! — растеряно охнула, наблюдая начало затмения.
Так вот почему моя стихия отказывалась слушаться! Совсем скоро она вообще перестанет откликаться…Паника нарастала неприятным комом, подкатывая к горлу и перекрывая кислород. По мере покрывания луной солнца, пьюры в Уотерине забеспокоились. В гвардии отца, прибывшей на мои поиски, было больше стихийников, чем сиров, а это значило, что при нападении им будет сложнее отбивать атаки. Несмотря на то, что схатов почти не было видно в последние несколько десятилетий, угроза никуда не исчезла.
— Все в укрытие! — скомандовал главный гвардеец отряда.
Надежно скрытая от чужих глаз высокой травой и кустарниками, наблюдала за паникой пьюров, которые сбивали друг друга на бегу. Началась жуткая давка, в которой мог кто-то пострадать. Та часть меня, отвечающая за чувство долга перед своим народом, закопошилась в груди, но другая половина, которая не хотела быть обнаруженной, прямо-таки вопила бежать и не оглядываться, пока никто не обращает внимания.
