Теперь мне просто грустно.
— Но меня все любят. Я очаровашка.
Она притягивает мое лицо к себе и целует в лоб.
— Если это что-то значит, я думаю, что ты самый лучший после нарезанного хлеба.
Я стараюсь не дуться, но это трудно. Очень трудно.
— Почему я ей не нравлюсь? Она мне нравится.
— Оставь все как есть. Не заморачивайся.
— Ни за что! — Решимость пульсирует в моих венах. — Теперь остается только одно.
Нат подозрительно смотрит на меня.
— Я почти боюсь спрашивать.
Шагаю к двери.
— Я собираюсь подружиться с ней.
— Ничего не выйдет, Макс. Ты не можешь заставить ее! — кричит Нат мне вслед.
— Увидишь!
Вызов принят.
ГЛАВА 7
Макс
Прежде чем уйти, беру свою тарелку с пиццей. Честно говоря, немного взбешен, что приходится доказывать, что я хороший парень какой-то цыпочке, которую даже не знаю.
По крайней мере, думаю, что я хороший парень.
Мой желудок скручивается в узел.
Отлично. Теперь она заставляет тебя сомневаться в себе. Ну и стерва.
Эй, мозг. Не смей так о ней говорить. Мне бы не хотелось надрать тебе задницу.
Мой мозг улыбается и одобрительно кивает.
Видите? Хороший парень.
Знание того, что кто-то не любит тебя по такой глупой причине, полный отстой. Но это заставляет меня задуматься, не был ли ее бывший парень-придурок любителем пофлиртовать, тем, кто очаровывал других женщин перед ней. Качаю головой при мысли о желании сломать нос несуществующему бывшему бойфренду Елены. Тот, у кого есть такая женщина, ни за что не рискнет потерять ее из-за такой дурости.
Это не имеет значения. Я полон решимости завоевать расположение девушки. Помяните мое слово, мы будем друзьями. Если бы только мог заставить ее увидеть, какой я отличный парень…
Стоя перед ее дверью, держу тарелку в одной руке и поднимаю другую, чтобы постучать. Через несколько секунд Елена открывает дверь, одетая в самую уродливую темно-синюю фланелевую пижаму, которую когда-либо видел. Понятия не имею, как ей удается выглядеть в ней так сексуально. Ее волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, и я улыбаюсь тому, как очаровательно она выглядит.
Нахмурив брови в замешательстве, она начинает спрашивать:
— Что ты...
Я делаю шаг вперед и спотыкаюсь о развязанный шнурок. Тарелка вылетает из моей руки, и словно в замедленной съемке наблюдаю, как три куска пиццы летят по воздуху и размазываются по передней части ее пижамной рубашки.
Разинув рот и оцепенев от шока, она стоит с широко раскрытыми глазами. С ее губ срывается всхлип. Я пялюсь на томатный соус, забрызгавший ее, и ничего не могу с собой поделать.
