— Держу пари, у него сейчас целая вереница женщин, которых он водит за нос. — Чем больше я об этом думаю, тем больше раздражаюсь. И начинаю шлепать сложенными салфетками по тарелкам. Нат издает сдавленный звук, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть ее широко раскрытые глаза, но плотно сжатые губы. Хмурюсь. — Но ведь так оно и есть, да?
Эти бедные, глупые, беззащитные женщины. Глупые, глупые женщины.
Ее лицо становится бесстрастным.
— Это не наше дело. — Для меня эта фраза автоматически подтверждает мои подозрения. Но Нат быстро добавляет: — Ты думаешь, такой человек, как он — человек, на которого ты намекаешь — может растить такую милую маленькую девочку, как Сиси, будучи таким придурком?
Я замираю. Действительно не думала о Максе как об отце в моей вендетте против него. А Сиси действительно удивительная девушка. Часть меня хочет верить, что он хороший парень. Ведь раньше так и думала, но была явно ослеплена своей влюбленностью в него. Теперь эти чувства исчезли.
И ты озлобилась.
Нет, это не так.
Да, озлобилась.
Внезапно я чувствую себя полной задницей.
— Я не говорю, что он плохой отец…
— Просто не очень хороший парень, — быстро отвечает Нат.
Ну, когда ты так говоришь, конечно, это звучит глупо.
Она берет тарелки и салфетки и встает прямо передо мной.
— Послушай, я не знаю, что с тобой происходит, но Макс — один из моих лучших друзей. Если у тебя с ним проблемы, которые даже не являются проблемами вообще, у тебя проблемы со мной. — Мои щеки пылают от ее нотации. — Я знаю, что он немного кокетничает, но он отличный парень. Щедрый, веселый, добрый и заботливый. Он один из хороших парней. — Она смотрит мне прямо в глаза. — Черт, да Макс бы снял с себя последнюю рубашку для того, кто в ней нуждается!
Я закатываю глаза от явного преувеличения, и она собирается уходить. Выйдя из кухни, снова поворачивается ко мне. Сердце сжимается, когда замечаю разочарование в ее глазах. Понизив голос, она произносит:
— Я видела, как он это делает.
Мое горло сжимается от стыда. Иногда бывает трудно проглотить собственную чушь. Сердце замирает, и мне вдруг отчаянно хочется вернуться домой. Прежде чем я успеваю хорошенько подумать о том, что сказала Нат, возвращаюсь в гостиную, заламывая руки.
— Ребят, мне очень жаль, но я вдруг почувствовала себя не очень хорошо.
К моему абсолютному ужасу, первым ко мне подходит Макс. Он стоит в футе от меня, изучая мое лицо.
— Ты побледнела, — бормочет он и, как будто у него нет другого выбора, кладет руку мне на плечо и говорит: — Пойдем. Я провожу тебя домой.
