Этот ответ не успокаивает ее. Совсем. Она хмурится.
— Лучше бы тебе приехать.
Впиваюсь в нее взглядом.
— Почему ты не приедешь навестить меня?
Она гримассничает:
— Потому что я управляю салоном здесь, и поэтому тебе легче будет приехать сюда к нам.
Я кладу руку на бедро. О да, она знает, что просто увиливает.
— Ну, у тебя в Нью-Йорке сейчас живут две сестры. Освобождай свою толстую задницу и как-нибудь приезжай к нам на отдых.
Она скрещивает руки напротив своей груди.
— Почему я должна? Вы же засранки, которые уехали!
Я продолжаю пялиться на нее, в то время пока она хмурится.
— Хорошо.
— Хорошо.
Мы стоим минуту другую, перед тем как на меня обрушивается осознание. Я буду скучать по своей сестре. Люблю ее. Даже если она абсолютная засранка.
Со вздохом закатив глаза, тянусь к ней, оборачивая вокруг нее руки в крепком объятии. Эта сучка не обнимает меня в ответ в течение целой минуты, но потом мягко хватается за мой пиджак на спине и утыкается головой в мое плечо. Я чувствую влажность. Поцеловав ее в щеку, шепчу:
— Я вернусь домой на Рождество.
Она всхлипывает и выдавливает:
— И я тоже приеду навестить. Обещаю.
Мы держим друг друга в крепких объятиях, пока над нашими головами не делают объявление. Начинается посадка на мой рейс. Я машу на прощание своей несчастной семье и иду на посадку в мою новую жизнь.
Нат сказала мне, что оставила ключ маленькой старой леди в квартире триста девять, рядом с моей. Приземлившись, я забираю все свои сумки и беру такси до жилого комплекса. Как только он оказывается в поле моего зрения, я широко улыбаюсь в то время, пока бабочки летают в моем животе, и сквозь меня проходит смесь нервозности и восторга.
Водитель оказался милым настолько, что помогает донести мои сумки. Мы заносим их вверх по ступенькам до первого этажа, я плачу ему, а затем стучусь в квартиру триста девять. Не проходит и секунды, как она открывается с резким звуком, и только дверная цепочка не дает ей распахнуться до конца. Подпрыгнув, я прижимаю ладонь к своей вздымающейся груди. Она до чертиков меня напугала.
В щелке появилось морщинистое лицо в очках с толстыми стеклами. Я заставляю себя улыбнуться.
— Здравствуйте. Я Елена Ковач. Моя сестра Натали сказала, что оставила у вас ключ для меня.
Крохотное лицо женщины морщинится в замешательстве. Она кричит:
— Что?
Я моргаю.
«Ты, черт возьми, разыгрываешь меня, Нат?»
Прочищаю горло и говорю громче:
— Моя сестра Натали сказала, что у вас есть ключ для меня.
