Этот приём, виденный сто раз в кино, я отработал до автоматизма. Перехватил руку с ножом, выкрутил так, что убийца оказался спиной ко мне. Схватил его за шиворот и попытался прижать к стене… Но стена в этот момент расступилась, и мой убийца полетел в комнату. Чтобы не рухнуть вместе с ним, я разжал руки.
За дверью оказалась рабыня Тавреси. С героическим огнём в глазах она протянула ко мне руку и выкрикнула:
— Убийство! — полагая, что произносит заклинание.
— Ага, — только и сказал я.
На полу, у ног рабыни, корчился Ямос. Нож он выронил. Маленький ножик из столовой, с закруглённым концом.
— Ну и что я должен был на это ответить? Произнести реальное заклинание, или ударить её? — спросил я с упрёком.
Ямос приподнялся на локте и уставился на меня с досадой. Я покачал головой:
— А ты? В третий раз одно и то же, только место поменял. Ты… Ты плохо стараешься!
— Плохо стараюсь? — капризным тоном воскликнул он. — Да я… Да ты меня убьёшь скоро!
— С чего мне тебя убивать? И потом, я ведь тебе плачу́!
— Да иди ты знаешь, куда, со своими деньгами! Псих…
Ворча, он встал на ноги. Я переступил порог, закрыл дверь. Молча ждал, пока Ямос сменит гнев на милость. Смотрел на Тавреси. За прошедшее время у неё заметно округлился живот, но ни она, ни Ямос, кажется, предпочитали этого не замечать.
Снова подумал о Натсэ. А что если она тоже… Нет. Я всё-таки не Ямос, выросший среди информационного вакуума и блюдения чопорных традиций. Я книжки умные читал и хоть какие-то примитивные методы предохранения заставлял себя использовать. Натсэ и сама за этим следила.
— Я тебя убила, между прочим! — гордо сказала Тавреси. — Так что мы заслужили премию.
— Какие такие «мы»? — уставился на неё я. — Насчёт тебя уговора не было!
— А если бы вместо меня здесь был настоящий маг Смерти?
— Чего маг? — скривился я.
— Маг Смерти! Все члены Ордена Убийц — маги Смерти. Ты разве не знал?
Среди простонародья, как я уже успел понять, о магах чего только ни сочиняли, и ведь искренне верили, что есть такие люди, которые могут сказать: «Убийство!» — и душа вылетит вон.
— Я не буду драться с девушкой, тем более — беременной, — заявил я и прошёл к своей кровати. Сел.
В комнате стало тихо, аж в ушах зазвенело. Да, похоже, я первым произнёс запретное слово. Ну простите, ребята, я случайно. Впрочем, оно и к лучшему: отвернувшись от проблемы, её не решить. Правда, «проблемой» ситуацию называть уже поздно. Теперь это — «обстоятельство».
