— Надоела, другую хочу, — весело отозвался я, убрав доспехи.
— Воля рыцаря не встречает преград у братьев, — пожал плечами Кевиотес и положил на стол лист бумаги. — Пиши здесь своё имя, это отказ от претензий в случае смерти или увечий. Турнир состоится через неделю.
Претензии в случае смерти… У меня-то их точно не будет. А вот у Мелаирима — вполне. Но Мелаирим меня сейчас волновал в последнюю очередь. Я взял перо.
— Ах, так! — Голос Авеллы задрожал. — Значит, так вот, да? Ну хорошо!
Она подошла к столу вплотную, вытянула руку, и прямо из воздуха на стол полетели золотые монетки.
— Я тоже хочу участвовать. У меня есть деньги на взнос.
— Ты не рыцарь, — усмехнулся я, возвращая перо Кевиотесу.
— Ну тогда я хочу стать рыцарем. Что мне нужно подписать?
Смех застыл у меня в горле, когда я посмотрел на серьёзное лицо главы Ордена.
— Такую же бумагу, — сказал он. — И пройти испытание.
— Я готова!
Перед ней очутился лист. Авелла схватилась за перо… А вот когда меня принимали в Орден, я ничегошеньки не подписывал. Ну, оно и понятно — кем я тогда был? Ни рода, ни племени. Помер бы — закопали и забыли. Теперь-то отношение другое, теперь я член Ордена и клановый любимчик.
— Вы что, шутите? — уставился я на Кевиотеса.
— Нисколько, — покачал он головой. — Благородный совершеннолетний маг имеет полное право вступить в любой Орден. Нет никаких правил, запрещающих девушке стать рыцарем. Но и никаких особых правил для девушек нет.
— Кевиотес! — закричал я. — Нельзя её принимать, что вы…
— Позволь узнать, — перебил меня рыцарь, — кто ты такой, чтобы говорить мне, чего нельзя делать?
Я проигнорировал вопрос, повернулся к Авелле:
— Авелла, прекрати, тебе нельзя на это испытание!
— Я уже подписала, подписала! — Авелла показала мне язык, раскрасневшись от восторга.
— Сегодня вечером, — кивнул Кевиотес. — Брат Мортегар проводит.
— Уи-и-и-и! — захлопала в ладоши Авелла. — Ну что, едем домой?
И прежде чем я успел опомниться, она опять повисла у меня на спине…
Иногда мне кажется, что враги — лучше друзей. С ними проще! Я вспоминал армию живых мертвецов в подводных владениях Логоамара и ностальгически вздыхал. Отличные ведь были ребята: хотели всех убить. То есть, берёшь меч — и руби эту сволоту без зазрения совести. А что делать с Авеллой, которая пищит, но лезет на рыцарский ринг, чтобы потом месяц проваляться в лазарете, или вечность — в могиле?
Да уж, хорошо сказано было: с такими друзьями и врагов не надо… Не знаю, правда, что имелось в виду изначально.
