— Даже под пытками? — голос Изи дрогнул.
— Хорош делать драму, толстый! Просто пообещай мне не трепаться направо и налево, — терпение мое истончилось в ноль.
Рассвет приближался, а ветер крепчал.
— Да бери ты, Ленчик, мое все, что захочешь: жизнь, слово, насморк, мозоли на пятках. Вплоть до девственности. Все забирай, только скажи, ты его видишь? Кольцо перехода? — вот тут Кацман ухватил меня за руку всерьез.
— Да, — я призналась.
— Черт! Я читал про такое, думал, выдумки. Значит, есть оно. Интересно, Леня! Какой план?
— Ты приводишь «У-два» в точку, что я укажу. Я прыгаю. Все.
— А если не сработает?
— В любом случае ты возвращаешь аппарат на место. А там, как душа ляжет. Можешь спать идти, можешь меня в Заливе искать.
— Гениально! Незатейливо, как песня селянки. Тогда чего ты ждешь, мой героический товарищ? Мы вольные птицы, пора, брат, пора! — скомандовал счастливо-сердитый Изя, как будто я сама напросилась, а теперь даю задний ход.
Дыр-дыр-дыр. Зацепилось. Мотор подергался в пределах нормы, потом выдал ровный звук. Мой отчаянный помощник полез в кабину. Я увидела, что шасси прикручено здоровенной цепью к чугунной банке забора. Определенно, начальник школы летчиков не вчера на свет народился.
— Где ты там застрял? — вопил Изя. — Быстрее!
Двигатель раскручивал обороты.
— Во! — показала я на впечатляющий бридель.
— Наплюй, он пластиковый! — махнул рукой отважный командир воздушного судна. Сегодня определенно был его день, — Настоящий железный разобрали на звенья выпускники прошлого года. Традиция!
Я метнулась на свое место.
— Поехали! — солидным басом проорал заветное слово Изя.
«У-два» стряхнул небрежно оковы. Проковылял по асфальту стоянки и оторвался от грешной земли. Скорость ударила холодом, отправила волосы назад. Дыхание сбилось и захлебнулось приступом свободы. Небо.
— Впервые в жизни лечу на настоящем биплане! — крикнула я. Не рискнула назвать «У-два» кукурузником. Все же мы в воздухе. Вдруг машина обидится?
— Я тоже! — осчастливил признанием напарник.
ГЛАВА 9. Старый и невкусный
Это было похоже на прыжок с подножки трамвая. Р-раз, и я побежала по инерции вперед по шероховатому немолодому асфальту, шелестя подошвой сапог. Звук пропеллера стерся.
Тепло, серый близкий рассвет и одуряющий запах цветущей сирени.
Выровняв шаг, я пошла по неширокой дорожке. Хаммер Юнкера наверняка чиркал бы ручками дверей по здешним цветным ставням, проезжая здесь. Аккуратные домики по обе стороны, одно-двухэтажные. Палисадники, заборы, калитки. Раскидистые плодовые деревья и клумбы. В этом мире весна уже набрала обороты, заставив цвести все. Упругие сочные грозди красили кусты и ранний воздух в сиреневое на каждом шагу. Кругом ни души.
