Кей-Мерер стоял довольный страшно. Шутка у него, видите ли, удалась! А ничего, что она моя, и я за это отнюдь не прославилась?
— Пять баллов, Кей! Похоже, что чувство юмора прибыло в тебе соответственно возрасту. Ничего не обещало, если честно. Очень рад за тебя барон! Поскольку ты родился за пару минут до полуночи, согласно секретным сведениям от кормилицы, то пить за твое сиятельство еще рано. И за очевидное здоровье я стакан успею принять, — сказал лукавый брюнет. И провозгласил: — Поэтому предлагаю тост: за нас, парни, за Школу! За сапоги!
Я честно сделала глоток густого зеленого пойла. Вкусно. Неприметный человек обнес всех закусками. Я сунула за щеку крошечный корнишон, гася злым уксусным маринадом навязчивый сироп. У барона праздник? День рождения? Вот так по-простому, междусобойчик для одобренных? Или здесь так принято? А целибат? В чем прикол?
Никаких вопросов я задать не успела. Высоко в небе забормотали лопасти винтов, потом докатился гул. Белая амфибия с красными зубастыми мордами акул по бокам плюхнулась на мелкую рябь Залива. Альбатрос. Я замерла в восхищении. Эту неземную красоту видела только на фото.
— Девочки! Наконец-то, — облегченно выдохнул Эспозито. Никого не обнимая, он чувствовал себя сиротой.
Девушки. Это да. Ничего уж тут не поделаешь, остается только уйти в сторону. Постоянный конфликт версий бытия. Мужской и женской. Я сделала пару шагов к кромке воды.
Восемь чудесных красавиц в потрясающих человеческий глаз и остальное нарядах стюардесс спустились с неба на галечный пляж. Ваня сделал грудь колесом, близнецы стали заметно прямее и остроумнее. Эспозито развалился в кресле. Кей-Мерер оделся и застегнул все пуговицы до подбородка. Из вранглера потянулась легонькая музыка. Мясной дух из шара барбекю обещал скорую готовность. Сразу заговорили все. Я потихоньку двинула к летающей лодке. Морщилась и втягивала в рот соленую разбитую губу.
— Хочешь сигару? — спросил сбоку мужской голос. Вальтер Юнкергрубер.
— Я не курю. Бросил, — памятуя предостережение пограничника, я не стала оборачиваться. Брела себе по бережку.
— Давно? — он не желал отставать. Обгорелое мясо и стриптизерши его не интересуют? Да неужели?
Я пожала плечами. Не скажу.
Побратим Иван, разумник Эспо и мое родное звено ржали, как застоявшиеся жеребцы. Шутили напропалую. Настроение упало на ноль. Конфликт версий.
— Тебе здесь не нравится? — желал беседовать любопытный герр Юнкер. Скрипел мелкой галькой след в след.
