Я промолчала, уткнувшись носом в теплую землю. Мой друг и брат перешагнул через меня одной ногой. Навис, прижимая к земле тяжеленной ладошкой, и заставлял подниматься на руках, поддерживая за пояс. Со стороны мы смотрелись убедительно-увлекательно.
— Новая метода, Иван? — веселый вопрос от любителя девушек.
— Старая добрая классика. Лечебная физкультура для дистрофиков. Курсант Петров у меня через месяц сдаст норматив, а через два и тебя, Макс, на лопатки уложит, — безоблачно улыбался Иван. Тыкал меня носом в землю и поднимал обратно в воздух. Я участия в его лечебных процедурах не принимала.
— Поставь испытуемого на ноги, Иван, — велел другой голос. Зеленая куртка, не иначе. — Я хочу ему пару вопросов задать.
Весенняя травка перед глазами сменилась видом разных и не очень добрых мужчин. Хвала Неназываемому, самое главное начальство убыло, стуча подковами в молодую траву. Решение принято или дальше станут мучать?
Побратим поделился со мной водой.
— Эй ты, как тебя, представься.
— Курсант Петров, — ляпнула я недалеко. И впервые поглядела на комэска в упор.
Совершенно иногда не понятно, зачем Неназываемый творит таких людей. Я лично удивлялась всегда, сколько себя помню. Зачем одному так много? Чтобы потом сесть на голову простому человеку и командовать его скучной некрасивой жизнью?
Зеленая куртка очевидно метил в полубоги. Летчик. Рост, талия, шея, плечи, античные кудри, мягкие губы, серо-голубые глаза. Два метра мужской безупречности. Задница в галифе и блестящие сапоги. Баронская золотая печатка на мизинце левой руки. Я загрустила.
— Ты пока еще не курсант, Петров. Я тебя еще не одобрил, — четко выговаривая все буквы, припечатал комэск. Водил по мне голубенькими глазками.
— Отлично! Давай, Кей, я его себе возьму, мне на раптор стрелок нужен.
И этот здесь. Нарисовался, не сотрешь. Комэск пограничников. Те же яйца, вид сбоку. Офицер, красавец и дальше по списку. Смуглый брюнет — вот и вся разница. Интересно, они кроме вступительных испытаний еще в конкурсе красоты парились? Никогда мне не везло с такими по жизни. Всегда заканчивалось дракой и карцером.
— Обойдешься, Эспо, стрельба — это единственное его украшение — приговорила зеленая куртка. — Петров, докладывай, что случилось на ринге.
— Ничего-о, — протянула я.
Затянула скучным голосом. Как провела хук справа. Я, кстати, не знала, что моя жалкая попытка дотянуться до физиономии соперника, так интересно называется. Боец заорал, закатил глаза, грохнулся на ринг и описался. Примчался доктор, диагностировал сердечный приступ. Парня сунули на носилки и так несли через полигон в мокрых трусах. Что, почему, я понятия не имею. Я пересказывала это раз сто за сегодняшний бесконечный день. Четыре — наверняка. Сначала главному судье, потом его помощникам, затем пузатенькому доктору и в конце странному типу в канцелярском сюртуке. Последний мне здорово не понравился, да я уже вляпалась и следовало терпеть.
