Я напилась и отдышалась. Сделала глоток алкоголя. Я не поняла. Неужели все настолько очевидно? Он знает про нас с бароном, мой наблюдательный комэск, или догадки строит? Вилами рисует по воде. Стоп! Ведь нет никаких нас с Максом. Я примчалась его спасать, словила сначала по физиономии и матерный выговор потом за то, что вылезла вперед без приказа. Нет ничего.
— Почему? — задала я самый тупой вопрос во Вселенной.
— Знаешь, Ло, у меня на родине нормально относятся ко всем вариантам любви. Какая разница? Лишь бы люди были счастливы. Но Кей-Мерер не такой…
Я слушала набившие уже оскомину рассуждения про то, что есть люди и бароны, геи и нормальные, и тп. Эспо незаметно подливал мне мартини, пил с удовольствием сам, разглагольствовал и поучал:
— Ты должен затвердить себе главное, малыш. Никогда он не оценит твоего прекрасного отношения, птенчик Ло. Ни-ког-да. Кей тупо не видит ни чьих подвигов и воспринимает их, как само собой разумеющееся. Он с детства привык, что мир вертится только для его удовольствий, интересов, планов…
— А ты труханул сегодня не по-детски, комэск, — сказал я поперек стройной речи, — если бы не Иван со своим калашом, то еще неизвестно, как все повернулось. Бы.
— Он опоздал! — ничуть не смутившись, сказал Эспо, — я позвонил ему сразу. Ты про свои шуры-муры с Кацманом не закончил рассказывать, а я уже его вызвал! Где он шлялся двадцать минут?
— Шуры-муры? С Изей? — я задохнулась снова, теперь уже от смеха и упала на спинку мягкого кресла. Голова слегка кружилась. От потери крови? Или? Всегда подозревала, что вермут — коварная вещь.
— Перестань смущаться, Лео. Нормально все, — Эспо сел глубже, расставил колени, вольготно развалясь. Глядел на свет настенного бра через бледную жидкость в стакане. — Девушки тебя не заводят, это все знают. Кей-Мерер не даст тебе никогда. Должен же ты как-то снимать напряг. Смешила погодник — не самый проходной вариант…
— Мы друзья! — возмутилась я, поняв запоздало, что мой командир совсем не думает шутить.
— Ага, — он ухмыльнулся во все тридцать два зуба. Ни разу не видела у него такой похабной гримасы. Пьян, к гадалке не ходи. — Твой любимый и бывший комэск так и сказал: надо же этим двоим убогим кого-то трахать…
Я вскочила на ноги. Не может быть. Макс не мог! Он даже думать не способен в таком беспросветно-пошлом ключе!
— Ты врешь, скотина! — я выплеснула остатки вина в гадкую бородатую физиономию, — Макс такого не мог сказать! Он барон, сноб и имперская сволочь! Он кто угодно, но только не пошляк!
