— Орешь, сука! Еще не так будешь орать, когда я тебя во все дыры прополощу, звереныш!
Кей-Мерер резко обернулся. Очнулся убийца Маркуша. Щерился разбитым ртом, едва шевелил пальцами. Окровавленные его руки в измочаленных выстрелами рукавах валялись мертво по обе стороны от тела. Центуриона не стали заковывать в наручники. Нет смысла. Никто его родного языка здесь не понимал, кроме меня и пленных, но те признаков жизни не подавали. Валялись грязной вонючей кучей по центру площадки. Шесть человек. Никто не увернулся от Вани.
— Я нарежу тебя живого на ремни, поганая тварь, клянусь, — не унимался мой личный поклонник.
— Заткнись, — прохрипел его брат. Лежал рядом мордой в землю. По спине его разливались черные пятна. Душный запах крови царил над всем. — Эти имперские его очень скоро запрут с нами в одну камеру. Еще не известно, кто кого из вас станет полоскать.
Он захрюкал хрипло, смеялся, что ли? Потом коротко взвыл и отключился.
— Давай, Кей, я побырику сделаю им контрольные дырки в черепа, — сказал Иван. Держал меня обеими руками.
— Сразу надо было делать, Иван, теперь поздно. Я запрещаю расстреливать пленных, — резко оборвал его барон. Глядел прозрачными глазами. — Ты еще здесь. комэск? Марш в лазарет! Зачем ты его на руки взял? Он курсант, будущий офицер, ногами идти должен!
— Это для тебя, тварь неблагодарная, мой Леня всего лишь курсант, — бормотал себе под нос Иван, унося меня быстрыми шагами с поля боя, — а мне братик названный. Ленька, ты как? Не молчи!
— Петь я, что ли, должен? — спросила я негромко. Держала левую кисть на весу. Плакала.
Боль, страшно медленно, толкаясь бешено кровью по нервам, жгла и уходила. Я знаю этот фокус за собой.
Старенький доктор и такая же медсестра ждали нас на пороге медчасти. Муж и жена, они понимали друг друга без слов. Иван, всем и всегда свой в доску, потопал прямо в перевязочную. Но когда доктор принялся разрезать кровавые бинты, мужественный комэск поспешно удалился. Открытые раны не всем по плечу. Залетела в голову шальная мысль: Маркуше бы здесь понравилось. И вид, и запах.
— Смотри! Нет, ты только посмотри!
— Не кричи, я вижу.
— Надо доложить по инстанции.
— Не смей! Он просто раненный мальчик, так и станем поступать.
— Как?!
— Лечить. Оказывать медицинскую помощь. Остальное нас не касается.
— Да зачем ему наша помощь, дорогой мой! Рана затянется сама через пару часов. Ты знаешь это все не хуже меня.
— Ничего не знаю, сестра. Делаем свою работу. Колем анестезию и достаем пулю.
